Зоэ Шарп - Второй выстрел

— Грег сказал, что днем кто-то позвонил по телефону, но, когда он ответил, на другом конце промолчали, и он понял, что им опять придется бежать. Девочка только пошла в детский сад и начала заводить друзей, а Пэм нашла работу, которая ей очень нравилась. И он осознал, что нельзя прятаться вечно.

— И убил Лукаса.

Розалинда покачала головой.

— Все было не так, — с мягкой укоризной возразила она. — Грег начал паковать самое необходимое, ожидая, когда Пэм вернется с работы. Услышал наверху какой-то шум и поднялся посмотреть, что происходит. Лукас вышел ему навстречу из комнаты Симоны с ребенком на руках. Малышка была перепугана до смерти.

Розалинда прервала рассказ, так как мы опять повернули, направившись в центр Норт-Конвея. Снегопад усилился, крупные хлопья мчались в лучах фар, как далекие звезды. Роскошный салон «ренджровера» надежно защищал нас от непогоды. Несколько раз мы пересекали мосты через замерзшие речки. Лед казался тускло-серым на фоне белоснежных сугробов, укутавших берега.

— Значит, он убил его, — повторила я. — Но как?

Розалинда обожгла меня взглядом — как кнутом протянула.

— Лукас напал на него, — упрямо сказала она. И продолжала торопливо, отрывисто: — Грег просто защищался, как умел. Ведь Лукас был опытный убийца, а Грег не хотел, чтобы Симона пострадала. Завязалась драка. Дом был крошечный, повернуться негде. Лукас споткнулся, упал с лестницы, и Симона вместе с ним. Она кричала как резаная, но в итоге даже не поцарапалась. Лукас сломал шею. Несчастный случай. Но что было делать Грегу?

— Например, позвонить в полицию и взять на себя ответственность за последствия, которые, кстати, могли оказаться не особо тяжкими. — Уж мне ли не знать, что суд часто принимает самооборону как основание для оправдательного приговора.

Если, конечно, это действительно была самооборона.

— Он ударился в панику, — объяснила Розалинда, сморщившись, точно проглотила что-то гадостное. — Они с Лукасом были достаточно похожи внешне, чтобы сойти друг за друга. Он говорил мне, что иногда спрашивал себя, не это ли привлекало в нем Пэм — почти то же лицо, но без жестокости.

— А что стало с телом? — спросила я.

— Дом, по-видимому, стоял где-то на отшибе, — ответила Розалинда. — Грег знал, что в сельских районах Шотландии полно мест, где можно спрятать тело так, что его вовек не отыщут.

— Значит, он закопал труп Лукаса, взял его документы и смылся, — простыми словами подытожила я. — Для этого нужно было все предварительно обдумать и спланировать. Такие вещи не делаются с бухты-барахты.

— Лукас уже сам все спланировал, — сказала Розалинда. — Грег нашел его машину неподалеку. В багажнике лежала сумка с вещами, паспортом и билетами на самолет на следующий день. По словам Грега, Лукас, несомненно, приехал на север только для того, чтобы убить Симону и свою бывшую жену. Последний, так сказать, штрих перед отъездом.

— Не понимаю, как он мог просто уйти и оставить Симону — маленького ребенка — одну в доме, когда она только что стала свидетельницей убийства, — раздался сзади сдавленный голос Мэтта.

— Вот именно, она же была маленькая, — возразила Розалинда, остановившись у светофора на главной дороге. Включив правый поворотник, она выехала с перекрестка, несмотря на то что горел красный. Я никак не могла привыкнуть к здешним правилам. — В том возрасте она легко забыла все, что видела.

Скорее, вытеснила из памяти. Подсознание умеет заглушать психологические травмы, как бы образуя коросту на открытой ране. Но стоит только случайно задеть ее, содрать коросту, и рана начинает кровоточить…

— Она вспомнила, да? — тихо спросила я. — Когда Джейкс упал на вашей лестнице и сломал шею, Симона вспомнила.

Мы уже направлялись на восток по главной улице — проехали гостиницу «Истерн-Слоуп-Инн» и старомодный продуктовый магазин, украшенный гирляндами, намекающими, что Рождество можно отмечать бесконечно. Только вот мне сейчас было совсем не до праздников.

— Это я виновата, — так же тихо откликнулась Розалинда. — Грег не сказал мне про анализы. Я не хотела, чтобы они их сдавали. Думала, это все испортит. Грег никогда не говорил, что дочь Лукаса на самом деле от него, — пробормотала она еле слышно. — Он должен был мне рассказать!

Я посмотрела на Розалинду и увидела, что ее лицо искажено мукой. Я вспомнила ее слова тогда, на кухне, когда мы затронули тему их бездетного брака. Видно, не судьба, — печально сказала она. Я поняла, что сейчас она переживает не из-за мужниных умолчаний, а из-за собственной неполноценности. Дело не в том, что у человека, которого она называла Грегом Лукасом, был ребенок, а в том, что у нее детей не было.