Владимир Першанин - Рельсовая война. Спецназ 43-го года

– Чего-то ты расхрабрился, – глядя на Черникова, заметил майор Журавлёв. – Мы ещё не решили, что с тобой делать, а ты уже наполеоновские планы строишь. Одно запомни: если хитришь, вся твоя семья за тебя ответит. Щадить никого не будем.

– Как хотите, – стушевался Черников. – Я к вам со всей душой, а вы снова угрожаете.

– А ты как хотел? Пустая болтовня нас не устроит. Ещё раз подробно расскажешь весь распорядок дня Гуженко, а там посмотрим, что с тобой делать.

Тянуть дальше с ликвидацией начальника волостной полиции было нельзя. Савва Гуженко мог уже на следующий день послать десяток конных полицаев во главе со своим помощником Тимофеем Качурой искать пропавшего агента.

Качура, мужик ушлый, начнёт проверять окрестности и обнаружит лагерную стоянку. Отряд срочно готовился к передислокации, а особист Авдеев и лейтенант Мальцев с группой бойцов на двух повозках уже к ночи добрались до волостного центра Вязники.

Чтобы исключить всякую случайность, был расстрелян Игнат Черников, хотя Авдеев планировал работать с ним. В последние минуты перед смертью неудавшийся лазутчик заплакал, просил поверить ему, напомнил про семью и детей.

– Раньше надо было думать, – подтолкнули его к неглубокой яме. – Ты сам свою судьбу выбрал.

Майор Журавлёв понимал, что операция проводится почти без подготовки, люди рискуют, но иного выхода не видел – слишком близко подобрались полицаи к отряду. Пять человек осторожно шли по ночным улицам большого села, двое остались на окраине возле повозок. Группу вёл Матвей Рябов, хорошо знавший Вязники. В группу также входили пограничник Пётр Чепыгин и бывший военнопленный Викулов Иван.

Когда по задворкам и узким переулкам наконец приблизились к дому Саввы Гуженко, время подходило к часу ночи. В последних числах мая и в июне ночи в здешних местах стояли относительно светлые, темнота подступит лишь в июле. Это осложняло операцию. Дворовые собаки в основном молчали, немцы не любили шума по ночам и стреляли сквозь заборы.

Матвей Рябов вовремя заметил патруль и подал сигнал. Пять человек исчезли в густой, мокрой от росы траве. Двое полицаев с винтовками за спиной прошли шагах в десяти, ничего не заметив, и направились в другой конец села. Игнат Черников предупредил, что кроме патрулей Савву Гуженко охраняет дополнительный пост из двух полицаев.

Они неторопливо ходят между домом Гуженко и волостным участком. Триста метров туда и обратно. Это осложняло операцию. В случае любого шума мог прибежать дежурный наряд из участка. В первую очередь требовалось бесшумно ликвидировать пост.

Николай Мальцев и Пётр Чепыгин, отделившись от остальных, дождались, когда полицаи миновали их, и одновременно бросились на постовых. Оба были опытные пограничники, воевавшие с первого дня войны, и с постом было покончено за минуту.

Тяжело дыша, Чепыгин вытирал узкое лезвие трофейного эсэсовского стилета, затем вытащил из-за пояса убитого полицая две гранаты. Звякнула об утоптанную землю винтовка. Оба пограничника замерли. Вряд ли кто услышал этот негромкий звук, но в одном из окон дома Саввы Гуженко вдруг загорелся тусклый свет керосиновой лампы.

Позже, анализируя результаты ночной операции, Николай Мальцев пришёл к выводу, что много чего повидавший полицай инстинктивно почувствовал опасность. Позвонил дежурному по участку и спросил:

– Как обстановка?

– Нормально, господин начальник, – ответил дежурный полицай. – Люди на своих местах. Недавно пост мимо проходил, ничего подозрительного.

Савва Гуженко не хотел терять авторитет, поднимая тревогу только из-за своего предчувствия. Начнутся разговоры, что начальник полиции не спит ночами, боится диверсантов и партизан.

– Тимоха Качура на месте?

– Так точно. Недавно прилёг отдохнуть. Что, поднять его?

– Не надо. Сами не дрыхните и посты почаще проверяйте.

– Чего шефу не спится? – спросил помощник дежурного.

– НКВД мерещится. Ты выйди на крыльцо, оглядись хорошенько.

В эти же минуты, захватив автомат, вышел на крыльцо своего дома Гуженко. Старший лейтенант Авдеев угадал, что это начальник полиции. Не дожидаясь, когда вернётся Мальцев, шепнул Ивану Викулову:

– Я дам очередь, а ты сразу бросай «лимонку».

Скорострельность автомата «ППШ» – шестнадцать пуль в секунду, а усиленная «маузеровская» пуля пробивает человека насквозь. Виктор Авдеев стрелял точно в цель, но Гуженко, увидев вспышку, уже спрыгивал с крыльца. Две пули угодили в него, полицай ответил очередью из своего «МП-40», прошивая высокий забор из толстых досок. «Лимонка» рванула возле крыльца, зазвенели выбитые стёкла.