Сергей Самаров - Конвейер смерти

– Откуда я могу знать! Я сразу уехал.

– У него не было одной пластины в бронежилете, туда пуля и угодила. Мне недавно позвонили. Пришлось пообещать солидную сумму, чтобы дело замяли. Так что ты мой должник. Часть сегодня с разбегу и отработаешь…

Это могла быть и простая примитивнейшая проверка – владею ли я информацией. Если я серьезная подстава, то информацией обязан владеть. И это однозначно предполагало бы, что меня следует сегодня встретить автоматной очередью. Или же расстрелять прямо около станции метро. Думаю, Наби в состоянии пустить мне в спину пулю. Глаза в глаза он ничего против меня предпринять не решится, но выстрелить в спину может.

Завершив разговор с Гогой, я позвонил со своей трубки генералу Кабакову, доложил, ожидая каких-то возражений. У генерала, судя по предыдущему разговору, настроение было не самое лучшее, но что-то его, видимо, за несколько прошедших минут улучшило.

– Понятно. Деньги за реализацию – Аркане, и следующая партия «синего льна» – на реализацию Гоге. Значит, наша информация подтверждается…

– Какая информация, товарищ генерал?

– Информация о том, что Гога является крупным оптивиком-дилером, мечтающим отобрать у Аркани весь его криминальный бизнес. У нас есть информация, что еще несколько дилеров сунулись в «зоны», но были вскоре расстреляны, предположительно людьми Гоги. Хотя есть вероятность, что расстрел проводили сотрудники ФСИН, которые сотрудничают с Гогой. Они опасались, что кто-то наладит поставки, минуя их, то есть используя младших чинов. А Гога работает исключительно через ответственных должностных лиц. Но сам ты как думаешь, это не слишком опасная поездка? Если считаешь ее опасной, я не буду возражать против твоего отказа. Скажем, приступ аппендицита у тебя на выходе из дома случился, увезли на «Скорой помощи». Или даже перитонит. Это же боль невыносимая… Косметическую операцию по наложению операционного шва мы организовать сможем. И шов будет соответствующий. Решай сам…

– Боль, товарищ генерал, при перитоните в самом деле сильная, но выносимая. У меня знакомый летчик во время приступа перитонита самолет сажал, потому что некому больше было, с ним только неопытный стажер летел [2]. А в самолете пассажиры. Но справился, сознание потерял только после посадки. А в моем варианте упускать такую возможность никак нельзя. Я сразу выйду туда, куда и стремлюсь. Если получится, попробую пойти дальше, минуя Гогу. Не получится, подтолкну Гогу к скоропалительным действиям.

– Ну-ну… – вздохнул Сергей Павлович. – Мне просто руководство только что напомнило про гибель двух наших сотрудников, и я подумал о том, имею ли я право еще и твоей жизнью распоряжаться. Как сам решишь, так и действуй. Ты же не мой подчиненный.

– Я уже решил, товарищ генерал.

– Ты хоть отдаешь себе отчет, насколько это опасно?

– Естественно. У меня служба такая.

– Тогда, как я уже сказал, решай сам. Нужно что-то дополнительно? Какая-то поддержка? Может, «радиомаяк» установить? Куда-нибудь к штанине его прикрепи изнутри, и все.

– А если проверка будет? Простым сканером… Сейчас такой сканер можно на радиобазаре купить. Я уж лучше сам по себе. Если только впечатление на Гогу и на Арканю произвести…

– Чем?

– Индикатор оптической активности нужен. Круговой, на триста шестьдесят градусов. Желательно не армейский. Они есть в магазинах для охранников.

– Понял. Есть у нас такой. Сейчас Виктор Васильевич привезет. Хотя снайпера Арканя еще не подобрал. Нашел одного, но в цене не сошлись.

– Ну, может, бинокли будут. Кстати, одноглазый Арчи должен был уже приехать…

– Да, он приехал. Но материалы на него мне еще не переслали. Я помню, что обещал тебе. Как пришлют, прочитаю и перешлю. Ну, поскольку ты на мои предложения не реагируешь, просто пожелаю тебе ни пуха…

– Это нечестно, товарищ генерал, – ответил я шуткой на шутливый тон генерала. – Я всегда с уважением относился к субординации. А она не позволяет мне послать генерала к черту…

– Разрешаю.

– Тогда идите вы к черту, Сергей Павлович!..

Подготовка не заняла у меня много времени. Большую его часть я потратил на работу перед зеркалом, изменяя свою внешность. Приклеивал усы, наносил на лицо лак, образующий и фиксирующий морщины, потом надел на нос свои круглые древние очки в роговой оправе и сам удивился результату своих стараний – я стал старше как минимум на двадцать пять – тридцать лет. А кто-то мог бы вообще в старики меня записать, в пенсионеры. Не удержавшись, я сделал селфи, чтобы сохранить этот образ. После чего оделся в цивильный костюм, некоторое время провозился с галстуком, по армейской привычке добиваясь, чтобы узел получился ровным, и как раз в это время приехал Виктор Васильевич. Он открыл дверь своим ключом, поставил у порога индикатор оптической активности на треноге и заглянул в комнату. При виде моей изменившейся внешности удивленно поднял брови: