Уильям Грин - Чемодан для Спенсера

— Мисс Уокер и месье Ла Роз натренированы не разлетаться на куски. Она будет рядом. Он — двигаться следом. Мы не ищем героики, мистер Спенсер. Совсем наоборот. Все, чего мы хотим — чтобы вас ограбили, точнее, ограбили мисс Финлеттер.

— Так просто! — раздраженно фыркнул Спенсер.

Бишоп кивнул.

— Вы будете следовать строго оговоренным маршрутом, миля в милю. Мы будем не только знать каждый ваш шаг, но еще и сообщать о нем прессе — заранее, разумеется. Например, мы, или лучше полиция, с некоторым опозданием обнаружим, что вы и ваша подруга останавливались на ночь в отеле “Мерис” и что вас видели уезжающим в желтом “рено” с раздвижным кузовом, номер 359-777-650. Позже, днем, будет сообщено, что ваш автомобиль заметили на дороге в Дижоне. Вы и в самом деле проведете ночь в Дижоне. Утром, если ваш багаж будет все еще нетронут, вашей целью станет Женева. А в газетах будет сообщение, что вы проскользнули сквозь полицейскую сеть и были замечены едущими в направлении Женевы.

— А если к утру и мы, и наш багаж не останемся нетронутыми?

— Такая опасность минимальна, судя по тому, как обычно работают эти люди. Они делают все с величайшей осторожностью. Их стремление — управиться со своим делом с наименьшей суетой и шумом. Насилие только привлечет внимание. Им внимание не нужно. Быть замеченными — это самая нежелательная для них вещь. В сущности, главная причина того, что Ла Роз будет следовать за вами — не столько убеждение, что вам нужна защита, сколько необходимость для него держать наших воров под наблюдением, пока они не доберутся до своей точки рандеву. Мы хотим знать, в чьих интересах они работают. Затем мы вмешаемся.

Спенсер покачал головой.

— Мне надо сниматься.

Бишоп вздохнул.

— Тогда желаю вам удачи. Я надеюсь, что когда вы доберетесь до Рима, у вас еще будет контракт. — Бишоп выглядел убийственно простодушным. — Знаете, у них ведь еще есть эти законы о нравственности...

Спенсер понял, что его приперли к стенке. Но он не собирался вопить: “Не по правилам!” Ему удалось вперить в Бишопа свирепый взгляд. Но гнев его был искусственным — чтобы выиграть время для размышления. По правде сказать, его привлекало то, что они ему предлагали; однако без этого принуждения, элемента шантажа, он отыскал бы по своему характеру дюжину поводов уклониться.

Впервые за всю его взрослую жизнь его просили, просто добивались от него, чтобы он принял участие в чем–то большем, чем притворство. Его втягивали в поединок с реальностью. А это было важно: не столько из–за высоких государственных соображений Бишопа, сколько из–за его собственного самоуважения. Недавно, особенно когда его звезда начала закатываться, он задал себе вопрос: чего же стоит его мужество? Сейчас, если он заставит себя принять элементарную миссию — какую он, без сомнения, сможет выполнить, — он докажет себе нечто чрезвычайно ценное.

— Конечно, — продолжал Бишоп, — решись вы помочь нам опознать бандитов, кто станет возражать против того, чтобы рассказать правду о том, что случилось. Мы были бы счастливы обнародовать эту историю, включая то, какую роль вы сыграете в ней. Тогда, после вашего прибытия в Рим, вы смогли бы начать съемки, а ваша репутация не только осталась бы нетронутой, — она засияла бы по-новому.

Спенсер позволил себе капельку бренди — на самом донышке стакана. Он подошел к высокому окну и встал, глядя вниз, на прелестные сады Тюильри, колеблющиеся в жаре позднего полудня. Он медленно и задумчиво поводил рукой, держащей стакан. Риск и вправду был невелик. Половина населения мира так или иначе подвергалась ограблению. Просто никто не знает заранее, что это произойдет. Он мог обрести нечто более важное — поважнее, чем хорошая пьеса, что всполыхнется, когда все это кончится, создавая новый блеск вокруг его имени. Он сможет доказать себе, что он больше, чем целлулоидный человек, “человек из пленки”.

Бишоп и Ла Роз следили из окна номера, как Спенсер и Шери устраивали свой багаж на заднем сиденье машины.

— Нет смысла следовать за ними по городу, — сказал Бишоп. — Дайте им несколько минут форы. Ты можешь перехватить их на Пятом бульваре к югу отсюда. Можешь даже позволить Спенсеру заметить себя пару раз. Он ведь не самый большой храбрец в мире. Я не хочу, чтобы он начал трястись из–за того, что его бросили.

— А что, если произойдет столкновение с другой стороной?

— Ответственность на нас. Но сейчас он нам очень нужен. Поэтому надо делать все, чтобы он думал, что путешествие просто забава. Может, так оно и будет. Если они вообще клюнут на эту наживку, хотя сомневаюсь, что они будут настолько неуклюжи, чтобы действовать силой.