Вячеслав Миронов - Операция «Паритет»

– Да, да. Конечно, доктор. Сами понимаете – служба.

– Конечно, милейший. Мы всё понимаем. У вас свои задачи – уродовать людей. А мы делаем людей прекрасными.

– Всё! Я готов! Халат я одел.

– Прекрасно. Проходите.

– Доктор. А можно оставить дверь открытой? – снова полицейский.

Чует. Интуиция.

– Нет! Вами займётся моя медсестра. Она безотказна. Желание клиента для неё – закон. В течении всей процедуры не беспокойте нас. И не вздумайте заглядывать. Рука может соскочить и будет нанесён непоправимый вред. И вы потом будете отвечать как перед мистером Уилсоном, так и перед клиникой.

– Я вас понял, доктор. Понял.

Они заходят в кабинет.

– А что на самом деле, медсестра так безотказна? Хи-хи.

– Конечно. – отомстил всё-таки девчонке сексуально озабоченный.

– Я вот хочу убрать вот эти противные морщинки, и вот эти. Получится?

– Вы же знаете, что возможно! Вы же обратились к одному из лучших специалистов Лондона, а, значит, и мира! Преступим. Как всегда. Надо будет потерпеть. Я сейчас начну обрабатывать лицо антисептическим раствором. Будет немного пощипывать. Потерпите. Закройте глаза. И не открывайте, пока я не скажу.

– Хорошо.

– Готовы?

– Да!

Слышно как брякают склянки.

Пора.

Тихо открываю дверь. Перекрёстными шагами подкрадываюсь к доктору. Тихо. Беззвучно. Он склонился над пациентом. У того глаза закрыты.

Короткий замах – удар в основание черепа. Подхватываю тело, пока оно не упало полностью на Уилсона.

Затыкаю Уилсону рот рукой. Доктор сползает мешком на пол. Минута. У меня не больше минуты. У доктора массивный череп. Он может скоро прийти в себя. Из-под одежды вытаскиваю широкие ремни для перевозки мебели. Они затягивающиеся с замками и фиксаторами. Удобные. Первый ремень – рот. Притягиваю к креслу. Тело придавлено коленом. В солнечное сплетение. Смотрю в глаза, он хватает воздух. Начинает сучить конечностями. Не сильно бью в лоб. Отёк по креслу. Остальными ремнями стягиваю его как куклу. Теперь он может дышать, слушать и смотреть. Когда придёт в сознание.

Теперь доктор. Быстро осматриваюсь. Батарея центрального отопления. Достаю наручники. Руки за спину через трубу. Ноги связываю его же халатом. Достаю из кармана снотворное. Его прихватил в операционной. Шприц. Не знаю сколько надо. Всю ампулу. Через куртку в предплечье. Плевать, что нестерильно. Меня жизнь и здоровье жителей Лондона не волнует. Надеюсь, что уснёт.

Со спины я одет как все в этой клинике. Дверь открывается вовнутрь, и, если, я буду стоять спиной, то есть вероятность быть неузнанным.

Время. За дело.

Сую под нос нашатырь Уилсону.

Он застонал. Открыл глаза. Я в медицинской маске, шапочка низко на бровях.

Он поначалу думал, что я его доктор. Я помахал у него перед лицом скальпелем. Пациент застонал. От ужаса. Дёрнулся всем телом.

– Расслабься. Поговорим. Если не будешь орать, то я уйду Тихо. Если будешь молчать, то начну медленно резать лицо. Шрамы украшают мужчин. Только на тебя потом ни один мужик не взглянет. Рот у тебя будет от уха до уха. Потом поработаю на разрезом глаз. Придам им восточный шарм. Форма ушей мне тоже не нравится.

– Понял?

Смотрит на меня расширенными зрачками от ужаса. Тело по-прежнему напряжено. Думает, что удастся растянуть вязки.

Небольшое движение скальпелем по руке клиента.

Он дёрнулся ещё больше.

– Это было предупреждение. Согласен говорить? И не орать?

Он кивнул.

Чуть сдвинул со рта ленту. Ровно на столько, чтобы снова накинуть её.

– Я готов. Только остановите кровь. Я боюсь крови. Я могу умереть от потери крови.

– Боишься крови?

– Да. Очень.

– Ладно.

Снова ленту на рот. Стягиваю сильнее чем было до этого. Он снова выпучивает глаза.

Нашёл спиртовой раствор. Лью на марлевый тампон, со всего размаха приживаю к ране. Крепко держу. У Уилсона кажется, что глаза из орбит вылезут. Убрал тампон. Кровь остановилась. Бросил тампон на пол, подальше, в угол.

– Готов?

Кивок.

– Меня интересует проект по России. Быстро отвечаешь, мы быстро заканчиваем.

– Я понял. Вы тот самый русский, который в Германии всех убил.

– Это не имеет значения. Они не хотели со мной сотрудничать.

Буду я ещё оправдываться. Если я кровавый сумасшедший русский, пусть так и будет.

– Те, кто сотрудничал ныне живы и здоровы. Но я зык за зубами держат. Потому что я вернусь и убью и х. И ты будешь сотрудничать – выживешь, но будешь молчать. Понял?

– Я понял. Спрашивайте.