Александр Тамоников - Один против Абвера

Приземистая широкобедрая особа в фартуке промокала глаза платком, украдкой поглядывала на гостей. Икала, сделав постное лицо, стройная белокурая девица в чепчике. Третья особа женского пола была сухая, блеклая, невыразительная, весьма похожая на воблу. Если бы в замке проводился конкурс на самую скорбную мину, то она непременно стала бы его лауреатом.

Заискивающе заглядывал в глаза офицерам плешивый гладкий тип в замызганной безрукавке. Мялся, опустив глаза, сутулый худощавый мужчина с испачканным лицом не первой свежести и молодости. Он не знал, куда деть костлявые руки, и сильно сутулился.

— Представьтесь, прошу вас, господа, — вполне разборчиво, почти без акцента попросил Алексей.

Он ничего не имел против трудового немецкого народа. Как и любой сознательный советский гражданин. Даже если труд не совсем почетный.

— Я кухарка, меня зовут Аугуста Ляшке, — пробормотала пышнотелая особа, состроив на всякий случай жалобный лик.

Ей было далеко за пятьдесят, как и всем присутствующим, не считая девицы в чепчике.

— Мы много лет работаем в этом замке, — промямлила кухарка. — Политикой не интересуемся.

— Да, я догадываюсь, — сказал Алексей. — Уверен, вы не знаете, кто правит вашей страной и что натворили эти милые люди. Не волнуйтесь, господа, мы ничего не имеем против вас. Вы тоже здесь работаете, фройляйн? — обратился он к белобрысой девице.

Она икнула и как-то глупо заморгала.

— Это Гертруда Ульрих, — торопливо пробормотала Аугуста. — Она такая милая, безвредная, доверчивая девушка, никогда не делала людям зла, работает горничной в доме.

— А милая девушка немая? — поинтересовался Саблин. — Сама не умеет связывать слова?

Горничная вдруг громко икнула.

— Командир, да она же основательно выпивши! — заявил Черкасов. — Запах от нее идет очень уж приятный. Испугалась крошка, тяпнула для храбрости, когда наши сюда нагрянули.

Офицеры оживились, стали принюхиваться. Насторожился автоматчик, стерегущий покой прислуги, завертел головой.

Кухонный шкафчик у окна был приоткрыт. Черкасов не поленился пройтись к нему, выудил из него хорошо початую бутылку, стал вглядываться в этикетку.

— Лопни мои глаза, товарищ капитан!.. Это же форменный армянский коньяк! Пять звезд, «Арарат». Вот скажи, где в Германии можно его добыть? Такое добро и в Советском Союзе-то хрен достанешь! А фон барон был, похоже, не промах, знал толк в изысканных напитках.

— Бутылку на место поставь, — проворчал Алексей. — А то армянский акцент заработаешь и от меня пару тумаков.

Процесс представления продолжался. Сухопарую особу звали Мартой Вельзенгаузер. Должность в замке — старшая горничная. Восемь лет на ответственном посту. Она отвечала на вопросы Алексея с высоко поднятой головой. Как будто он допрашивал ее перед неминуемым расстрелом.

Плешивый господин отрекомендовался Эриком Бергером. Он управлял замком, заодно сам выполнял тут мелкий ремонт.

Сутулый садовник Карл Вольцен сильно нервничал.

— Я много лет слежу за всей зеленью во дворе и вокруг замка. Она должна иметь приличный вид и не лезть на стены, — заявил он. — Сам я из Цилиенхофа, держу там полдома, огород. Но семьи у меня нет, поэтому почти все время я провожу здесь.

— Вы намерены и дальше здесь работать, достопочтенный? — осведомился Алексей.

— Обязательно! — ответил садовник. — Господин барон меня не увольнял. Пора постригать и подкармливать деревья, высаживать вьюны. Старые плохо перезимовали и совсем засохли.

— Ладно, достаточно, — проговорил Алексей. — Где барон фон Кляйст, господа хорошие? Мне нужна достоверная информация. Вы же не хотите попасть в сибирский лагерь? Именно туда вы отправитесь, если будете водить нас за нос.

Они заговорили все разом. Даже основательно набравшаяся Гертруда что-то робко пискнула и выпучила глаза. Мол, мы никогда не обманывали советских солдат, Христос тому свидетель! Да, господин барон был в замке. Но вчера вечером он собрался, лично загрузил в легковой «мерседес» мешки с бумагами и отбыл в неизвестном направлении. Перед этим господин барон сообщил всем, что скоро вернется. Еще он шепнул по секрету кухарке, что Красная армия в местечко никогда не придет. Если вдруг эта неприятность и случится, то германское командование уже готовит решительное наступление. Доблестный вермахт погонит советские войска обратно за Вислу.

«А там и до Москвы недалеко», — подумал Алексей.

Он с кислой миной разглядывал этих жалких людей. Они всю жизнь работали на эксплуататора, темные, несознательные, даже не представляющие истинного лица нацизма. Кто бы им рассказал про деревни, сожженные в России и Белоруссии, газовые камеры концлагерей, еврейский вопрос, который бездушные нацисты собирались решить окончательно?