Сергей Самаров - Война для двоих

Никем не услышанные и не замеченные, капитан со старшим лейтенантом добрались сначала до оконного проема чуть в стороне от гнезда пулеметчиков на втором этаже. Радиолов, сделав за спину знак раскрытой ладонью, прижал к груди автомат, чтобы он не ударился о стену и не произвел звук, после чего осторожно выглянул на улицу и сразу же отпрянул. Прямо под оконным проемом стояли трое «бандерлогов», первый этаж оказался достаточно высоким, и с улицы заглянуть в оконный проем человеку нормального среднего роста было бы сложно – необходимо или высоко подпрыгивать, или на что-то встать, или ухватиться за чудом сохранившийся жестяной внешний слив и подтянуться. Но рассматривать бандитские нечесаные затылки Радиолов не собирался.

Если бы не грохот артиллерийской канонады, если бы не гремящие вдалеке взрывы, капитан не рискнул бы разговаривать даже шепотом, но в данном случае его шепот оставался слышимым лишь «волкодавам»:

– Здесь три человека внизу. Пулеметчиков «снимать» только при условии незаметности.

– Вручную? Или можно стрелять?

– Как покажется надежнее. «Бандерлоги» в бронежилетах. Если стрелять, то только в головы. Пуля может прошить голову насквозь и удариться в стену. Это лишний шум. Опасный шум. Действуйте! Опарин, отходим к правому углу… – рукой показал направление Радиолов.

Пятиться на такой сложной поверхности пола было невозможно. Всегда оставалась вероятность произвести ненужный и опасный звук. Потому пришлось развернуться и выходить открыто, насколько позволяла темнота помещения. Темнота мешала, особенно густая там, где сохранились потолки. Она пряталась в углах комнат и казалась осязаемой, пока не протянешь руку и не попробуешь ее коснуться. Капитан учел это, но все равно к темноте следовало привыкнуть. Пользоваться очками ночного видения было нельзя, хотя такие очки входили в комплект оснащения каждого бойца, так как они не давали возможности вовремя заметить появление противника где-то в стороне. И еще одна неприятность преследовала «волкодавов» – едкая пыль щекотала нос так, что хотелось чихнуть. Чтобы не чихать, и Радионов, и Опарин массировали себе точки носа пониже горбинки – старый способ всех военных разведчиков, позаимствованный из классической китайской акупунктуры.

Угол здания был развален полностью – оставалось удивляться, как здание без угла выстояло или почти выстояло, по крайней мере, в нижних этажах. Однако выходить на улицу «волкодавы» и не планировали. Им требовалось только заглянуть за угол гостиницы, во внутренний двор. Даже с высоты первого этажа он просматривался полностью. По двору прогуливались пятеро «бандерлогов». Там же, под окнами гостиницы, по-прежнему, как и при просмотре изображения с камеры «беспилотника», стоял американский легкий броневик «Хамви». Бандиты во дворе даже не прятались, будучи уверены, что на эту сторону здания сирийские капитан с майором перейти не смогут. Коридор гостиницы полностью простреливался из пулемета, и пулеметчик лежал в позе полной готовности к стрельбе. Любое передвижение по коридору без проблем прерывалось пулеметной очередью. И потому «бандерлоги» во дворе гостиницы чувствовали себя в безопасности, не зная о присутствии «волкодавов» в соседнем доме.

– Ласточкин, что у вас? – спросил Радиолов.

Ему никто не ответил.

Однако это говорило только о том, что старший лейтенант с лейтенантом Карошко находятся в настоящий момент настолько близко к пулеметному расчету, что не рискуют говорить даже шепотом. Если бы что-то с ними случилось, дело не обошлось бы без автоматных очередей, и капитан со старшим лейтенантом Опариным услышали бы их.

– Как завершите, сообщите… – распорядился Радиолов.

– Завершили, – почти сразу ответил Ласточкин. – Пулеметный расчет попросил сохранить о нем добрую память…

– Какого, к черту, добра от них можно ждать! – отреагировал Опарин.

– Это я так, к слову… – хмыкнул Ласточкин.

– Понял. – Командир сохранял серьезность. – Выдвигайтесь на первый этаж, к углу здания. Мы здесь ждем…

Оба пришли быстро и совершенно неслышно. Радиолов в оптический прицел своего автомата рассматривал «бандерлогов» во дворе гостиницы, когда почувствовал легкое касание к своему локтю. Опарину не было необходимости касаться капитана, и догадаться, кто это, было не сложно.

– Контактно отработали? – поинтересовался он.

– Лопатками, – объяснил Ласточкин. – Одного, лежащего, – я. Это пулеметчик был. Шея у него слабая, тонкая, голова сразу отвалилась. Других Карошко в быстром темпе отработал. Они даже обернуться не успели, как оба тоже без голов остались. Даже отъетые шеи не помогли – у Карошко рука тяжелая. Внизу ничего не услышали, я в окно выглядывал. Так же стоят, курят на посту. Никакой, понимаешь, дисциплины…