Александр Койфман - Где дом твой, киллер?

Номер Оксаны в отеле.

Оксана лениво смотрит по телефону последние известия.

Звонок в дверь. Оксана встает, открывает дверь.

На пороге появляется Генри:

— К вам можно?

— Проходите. Вы быстро добрались.

— Да, повезло. И поезд не задержался, и такси сразу нашел.

— Что будете пить?

— Минеральную без газа, если можно.

— Да, конечно.

Вынимает из холодильника маленькую бутылочку воды:

— Садитесь, пожалуйста. Выглядите устало.

Генри бросает плащ на спинку кресла, садится:

— Вчера был тяжелый день. Утомительные переговоры о завершении контракта.

— Но завершились удачно?

— Начальство говорит, что удовлетворено завершением.

— А вы, Пьер? Так не считаете? У вас сомнения?

— Честно говоря, мне наплевать, как у наших контрагентов пойдут дальше дела. Мы здесь выступали в качестве консультантов. Я свою часть выполнил. Но что это мы о делах? Расскажите, что вы планируете? Как я обязан развлекать вас?

Оксана смеется:

— Я считала, что это моя обязанность. Планирую показать вам галерею современного искусства. Потом мы проедем в Озерный край, поэтическую область. А дальше, если вам не надоест, посетим Корнуолл. Я могу поменять билет. Вы в Корнуолле были раньше?

— Нет, не был. А об Озерном крае даже не слышал. Я вообще в искусстве и поэзии не подкован, чистая страница.

— Ну, да. Вы же коммерсант!

— В некотором роде, да.

— Мое предложение: до обеда у нас только час, на выставку не успеем, лучше пойдем туда после обеда. А сейчас можно было бы бросить взгляд на Кенсингтонский дворец и сады.

— Да, но я еще должен заказать номер. Давайте так: вы одевайтесь, ждите меня в лобби. Я спущусь заказать номер, брошу свой кейс и тоже присоединюсь к вам. Вы управитесь за десять минут?

— Безусловно.

Забирает плащ и уходит.

Лобби отеля.

Оксана ждет Генри у стойки, пьет сок.

Генри появляется и жалуется Оксане:

— Меня засунули на четвертый этаж. Хорошо, хоть лифты нормальные. Пойдемте?

У входа в отель Генри останавливает такси:

— Я успел посмотреть в Интернете: до Кенсингтонского дворца больше двух километров, да и прямой дороги нет.

У Кенсингтонского дворца и в садах.

Генри и Оксана неторопливо прогуливаются. Прекрасный дворец, круглый пруд, великолепные сады, но Оксана смотрит на часы:

— Мы опоздаем на обед. Я заказала столик в ресторане «Борщ и слезы». Это совсем недалеко — меньше километра. Пройдем пешком, здесь мы все равно не возьмем такси.

— Странное название для ресторана: что-то непонятное и слезы!

— Это русский ресторан. Борщ — это национальная русская еда. Попробуйте — вкусно.

— Никогда не был в русском ресторане. Посмотрим.

Типичная торговая улица — Бошам Плейс. Однообразные трехэтажные здания. Сплошные магазинчики, конторы, салоны и всякие мелкие бизнесы.

Генри насчитал пять кафе на расстоянии сотни метров. Собственно, вся улица — длиной в двести метров. Ресторан ничем не отличается от других. Четыре ступеньки вверх, и они оказались в ресторане.

Ресторан «Борщ и слезы».

Генри разглядывает зал, пока Оксана на русском языке заказывает обед. Зал небольшой, столик прямо у окна, но на улице свет не очень яркий, да и в зале лампы приглушены.

Оксана докладывает:

— Я заказала винегрет, грибочки, борщ со сметаной, шашлык из баранины, вам дополнительно «мясо Распутин», мне блины с копченым лососем и красной икрой и чай. Из вин — Цинандали, это легкое вино.

— И это всё национальные блюда?

— Да, но не все русские. Шашлык — это что-то кавказское, типа израильского а-ля эш. Хотя вы и этого, наверное, не знаете. А борщ — действительно русское или украинское блюдо. Мне так нравилось, когда бабушка готовила его. У мамы так не получалось.

Постепенно на столе появилось все.

Генри вдыхает запах борща. Совсем, как в детском доме.

Вспоминает столовую детского дома, Розу Марковну — необъятную даму, жалостливо вздыхающую, глядя на маленького, худенького мальчишку, подкладывающую ему в борщ кусок мяса побольше.

— Вырастай большой скорее.

И следом другой эпизод.

Вот он прибегает на кухню в слезах:

— Они опять меня побили.

Роза Марковна отвечает ему:

— Но ты должен давать им сдачи.

— Они сильнее меня, и их много.

— Ты совсем, как мой Боренька. Он не умел драться, прибегал ко мне жаловаться. Бедный мой малыш. За что его забрали с первого курса института? И погиб где-то за рубежом. Даже похоронить его не смогла, и не знаю, где его могилка.