Александр Бушков - Как три мушкетера

Вадим вытянул шею, высматривая кого-то за спиной Мазура.

– И мы здесь! – он шутовски раскланялся. – Еще одна порнозвездочка. Вера и Марина – дуэт курорта... Сука ты такая...

Он шагнул к ним, сжимая кулаки и явно нацеливаясь на Маринку. Лаврик проворно заступил ему дорогу, сдал правое запястье словно бы небрежно, но Вадим вмиг остановился, покривившись от боли. Повернувшись к ним, Лаврик указал на Мазура, а в сторону остальных сделал недвусмысленный жест: выметайтесь! Первой выскочила Маринка, за ней вышли остальные.

– Короче, Вадик, – сказал Лаврик негромко, но с металлом в голосе. – Морды тут никто никому не будет бить, понятно? Не люблю вульгарного мордобоя, особенно в таких вот ситуациях. Ведь не поправишь ничего...

– Руку отпусти.

– Пожалуйста.

Вадим потер кисть:

– Десантник хренов... Ну, а ты на моем месте супружнице цветочки покупал бы?

– Это вряд ли, – спокойно ответил Лаврик. – Но и истерить не стал бы.

– А кто истерит? – фыркнул Вадим. – Никаких истерик. Комментирую ситуацию. А ситуация, сам видишь, насквозь порнографическая, – он обернулся к жене. – Вер, а вот интересно, деньги брала или так, из любви к искусству?

В глазах у нее стояли слезы, но лицо было скорее исполнено яростной решимости, чем печали. Сейчас последует контратака, подумал Мазур. С таким липом женщины обычно идут в контратаку...

И точно: Вера зло, с парочкой всхлипов бросила:

– А с Лельки Толмашовой ты деньги брал, или чисто из любви к искусству? А с Катьки? А с той студенточки, которой благородно к зачету по сопромату помогал готовиться?

Мазур увидел на липе Вадима некоторое смущение – ну, так оно обычно с контратаками и бывает... Сбивает боевой дух с разъяренного рогатого супруга – может, и не совсем, но на какой-то момент ошарашивает, если считал, что супруга ни о чем таком не подозревает. Надо же. А казались такой гармоничной, счастливой парой...

– Это я еще не про всех знаю наверняка, – продолжала Вера уже без всхлипов. – Но про этих трех знаю точно. Так что не надо меня шлюхой изображать, да еще на людях...

Мазур передвинулся на шажок влево, чтобы в случае чего моментально перехватить – показалось, что Вадим сейчас на нее попрет быком.

Нет, остался стоять. И, похоже, перешел в качественно иное состояние – от ярости к спокойной издевке.

– Ну, по крайней мере, сравняли счет, – сказал он с кривой ухмылочкой. – Как ни крути, а получается, что я не черт, а ты не ангелочек, а, Вера? Причем я, по крайней мере, исключительно с лицами своего полу блуд разводил... Чуточку смягчающее обстоятельство, а? Ладно, переживем...

Он, демонстративно и фальшиво насвистывая нечто непонятное, словно бы считая, что он тут один-одинешенек, прошел к своей постели, достал из-под подушки бумажник, посчитал деньги. Удовлетворенно хмыкнул, сунул бумажник в карман, прихватил с вешалки легкую курточку – ну да близился вечер, чуточку похолодало – и как ни в чем не бывало направился к двери.

– Ты куда? – невольно вырвалось у Веры.

Вадим остановился, шутовски развел руками, поклонился:

– Милая, дорогая, любимая, единственная, ну не топиться же! Ты же меня знаешь. Из-за вещей посерьезнее топиться бы не подумал, а уж из-за того, что блудливая женушка сразу с двумя покувыркалась... Не стоит этого, Верочка... Не переживай, утречком вернусь. Пойду развлекусь немножко, сниму которую-нибудь, наподобие тебя, без комплексов. Или уж на хулой конец на набережную схожу, где профессионалочки тусуются. Не плакать же в уголке горючими слезами? Или ты меня так плохо знаешь? Угол падения равен углу отражения... А клин клином вышибают. Мужики, – он посмотрел на Мазура с Лавриком. – А вы ее пока можете потрахать, ей, уверен, понравится... Или Маринку позовите, у них классно получается. Ну, всего вам наилучшего!

Он клоунски раскланялся, отвернулся к двери. Вера бросила:

– Только денег много не трать, нам еще неделю жить и домой ехать.

– Постараюсь, зая, – сказал Вадим, не оборачиваясь.

Хлопнул дверью – не сдержался все же, вскоре они услышали, как стукнула калитка. Переглянулись. Лаврик пожал плечами, и Мазур его понял: а на каком, собственно, основании бросаться следом, скручивать и волочь назад? А дальше что? К кровати привязывать? И раскрывать себя нельзя, пока игра не кончена...

Лаврик поставил на ножки стол и два стула, деликатно вывел Веру из угла, взяв под локоток, усадил. Она не вырывалась. Понурившись попросила:

– Костя, закурить дай...

– Ты ж не курила вроде?