Сергей Самаров - Тот самый калибр

— Значит, думаешь, это Заварзин? — спросила Радимова.

— Я рассматриваю это как возможный вариант.

— А хоть какое-то маленькое доказательство, хоть что-то, показывающее на него, привести сможешь?

Это было самое сложное. Но она же сама мне когда-то внушала, что в десять раз легче найти убийцу и вообще преступника, чем доказать его вину.

— Я знаю, кто сможет дать на него показания, — твердо сказал Виктор Федорович. — Только Людмила Сергеевна Заварзина. Следует предоставить ей возможность познакомиться с документами, представленными Новиковым, и она поймет, что сам Заварзин, если она его раньше не «потопит», будет давать показания на нее. Но мы, выслушав Людмилу Сергеевну, бросим спасательный круг и Заварзину. Выслушаем и его мнение…

— Тим Сергеевич… Если тебе не трудно, пригласи в кабинет Людмилу Сергеевну, — попросила капитан Радимова. — Естественно, без адвоката, поскольку она еще не имеет статуса задержанной, а он не имеет доверенности на ведение ее дел.

Мне было не трудно. Я шагнул к двери, раскрыл ее и пригласил войти суровую женщину, которая шагнула через порог так стремительно, что адвокат, попытавшийся было угнаться за ней вприпрыжку, сразу отстал. Я выставил вперед ладонь, загораживая ему путь недвусмысленным жестом, и кивнул на стулья у стены.

— Если у вас много свободного времени, можете несколько часов посидеть там…

— Только один вопрос, — подпрыгнул адвокат. — У моего подзащитного сегодня будет свидание с женой?

— Нет. Ни свидания, ни очной ставки сегодня не планируется.

— Это произвол!

— Произвол был бы, если бы я помог вам с лестницы спуститься. Но, поскольку от нас по лестнице можно только подниматься, произвола не получится… Всего хорошего.

Он все же успел подпрыгнуть до того, как я закрыл дверь.

Людмила Сергеевна заняла мой стул прямо напротив капитана Радимовой. Привыкла, видимо, ощущать себя центром внимания. Сегодня так оно и было. Хотя сама она об этом еще ничего не знала.

Капитан Саня вытащила из ящика стола синюю папочку, принесенную Петром Васильевичем Новиковым, и положила перед Заварзиной.

— Будьте любезны, ознакомьтесь с этим.

— А что это? — не поняла Заварзина.

— Некоторое время назад ваш муж… или бывший муж, не знаю, как в данном случае правильно выразиться, нанял частного детектива, чтобы тот следил за вами. Это материалы, предоставленные частным детективом. На компьютерном диске три видеосюжета в дополнение к достаточно пикантным фотографиям, что имеются в деле.

— Коля… Коля нанял частного детектива? — Она, кажется, не поверила.

— Здесь, в папке, цифровая копия договора об оказании услуг. Договор подписан Николаем Заварзиным. Вы, вероятно, знаете его подпись. На отдельном диске содержится видеоматериал обращения в детективно-правовое агентство. Все это заснято на видеокамеру и задокументировано. Если вы не поверите, мы сможем и этот видеосюжет вам показать.

Людмила Сергеевна нахмурилась, сердитым жестом придвинула папку к себе, раскрыла ее и стала просматривать. Брезгливо поморщилась. Потом встала, чтобы посмотреть на всех нас сверху вниз, при этом вроде бы даже ростом выше стала и внешне подтянулась, как солдат перед генералом.

— И вы будете мне доказывать, что на фотографиях — я?! Это какая-то толстая старуха с отвратительной фигурой, но с моим лицом. Неумелый фотомонтаж. Хотя я не понимаю, для чего это могло вам понадобиться…

Я демонстративно осмотрел ее снизу вверх и обратно. Заварзина взгляд заметила.

— Что еще? — спросила с возмущенным вызовом. — Обувь моя не нравится?

— Не могу не заметить, что вы необоснованно высокого мнения о себе… — сказал я честно и откровенно, с простой армейской прямотой. Само по себе тактичное поведение я понимаю и принимаю, но есть люди, которые подобное человеческое качество считают за слабость. Мне она показалась именно таким человеком. И я демонстративно показал, что миндальничать здесь с ней не намерены. При необходимости ей стоит ожидать и более крепких выражений.

Мое высказывание было для нее сильным ударом, граничащим с оскорблением. Именно таким ударом, какой и следовало наносить Людмиле Сергеевне, человеку самолюбивому и не совсем обоснованно в себе уверенному.

Но она удар держать умела, это следовало признать, — не покраснела, и не побледнела, и не выматерилась в ответ. Села и снова стала просматривать материалы. На этот раз читать, как мне показалось, со вниманием. Процесс изучения занял почти полчаса. Даже мне могло бы стать слегка не по себе под таким длительным рассматриванием моей скромной персоны множеством недоброжелательных глаз. Она, однако, такое испытание выдержала. Мы для нее очень мало значили.