Сергей Самаров - Зеленая кнопка

Нормальные авторитетные люди, за которыми мог бы кто-то потянуться, идти в горы не пожелали. Они смысла не видели в том, чтобы стать гонимыми абреками. Дело здесь вовсе не в их трусости. Просто их вполне устраивала та жизнь, которую они вели прежде, до нашего появления в Дагестане.

Что касается моей возможности жить дальше под присмотром старшего брата, то здесь я тоже видел мало хорошего. Омахан всегда предпочитал поддерживать любую власть, которая стояла над ним. Насколько я знаю, он и двух своих сыновей, моих племянников, воспитал в том же духе. Брат наверняка попытается переделать меня, не глядя на то, что я прожил свою собственную, уже достаточно долгую жизнь, жил все годы по своим принципам, ни перед кем не прогибаясь. Может быть, поэтому я заработал много шишек на голове, но каждая из них – это урок, и память тоже…

Я вспоминал брата и отца такими, какими видел их в последний раз. Было это в далеком теперь уже восемьдесят девятом году прошлого века, в декабре, за полторы недели до Нового года. Сначала уволился в запас старший брат, а следом за ним и я. Правда, из Афгана Омахан вышел еще в конце мая восемьдесят восьмого года, когда только начался вывод наших войск. Я сделал это значительно позже, в январе восемьдесят девятого.

Это сейчас увольнение из армии сопряжено с различными множественными бюрократическими процедурами, которых избежать не удается. Тогда все было проще. В те поздние советские времена командование только радовалось, когда офицеры сами желали выйти в запас. Армия стремительно и чувствительно сокращалась и ослаблялась. Мне, как и всем офицерам, казалось, что делалось это умышленно. Хотя сейчас я не берусь категорично утверждать, как все обстояло в действительности.

Тогда мы с Омаханом нечаянно встретились во время посадки на самолет, следующий из Москвы в Махачкалу, поговорили и решили вместе навестить отца. Потом отправимся в родное село, где жила жена Омахана вместе с дочерью и двумя сыновьями, а после этого поедем к матери и сестре в Ростов-на-Дону. После долгих лет отсутствия в родной стране нам хотелось увидеть всех близких родственников.

У Омахана в записной книжке был домашний телефон отца. Не помню точно, существовала ли в Советском Союзе тогда сотовая связь, но ни у меня, ни у брата таких телефонов, естественно, еще не было, это точно. Если их тогда кто-то и имел, то только какие-нибудь крупные бизнесмены.

Поэтому нам пришлось отстоять длинную очередь перед телефоном-автоматом, имевшимся в здании аэровокзала Уйташ. Мы были старшими офицерами, носили серьезную, очень уважаемую людьми десантную форму, щедро украшенную звонкоголосыми орденами и медалями, вели себя культурно и вежливо, не лезли без очереди. В нашем присутствии других желающих сделать это тоже почему-то не нашлось. Терпения нам хватило. Мы подождали, пока шесть человек, стоявших перед нами, наговорятся и решат свои собственные дела.

С отцом общался, конечно же, старший брат. Я просто стоял в стороне и не прислушивался к разговору.

Вскоре Омахан повесил трубку, кивнул мне и проговорил:

– Поехали. Он ждет нас…

Мы взяли такси, благо финансовые вопросы нас в ту пору не сильно волновали – деньги были у обоих. Омахан назвал таксисту адрес, который сообщил ему отец. Зачем-то, скорее всего, от погруженности в собственные мысли, он озвучил даже номер квартиры.

– В подъезд я не сунусь, – заявил таксист, сурово глянул на моего брата, откинулся на спинку водительского сиденья и ударил двумя ладонями по рулевому колесу. – Там места слишком мало. Я на лестничной площадке развернуться не смогу. А задним ходом вниз по лестнице сдавать – тоже не слишком приятно…

– Да, конечно, – Омахан, кажется, не уловил шутливого тона водителя или просто был все еще погружен в свои думы.

У моего старшего брата всегда было тяжеловато с чувством юмора.

– К подъезду только привезите, – добавил он на полном серьезе…

Добрались мы за пятнадцать минут. В те времена пробок на улицах еще почти не было, и машина ехала без особых помех.

Я не спросил брата, отец будет нас встречать один или его жена тоже окажется дома. Признаться, мне не слишком хотелось с ней видеться, хотя бежать от нее я тоже не собирался. Что будет, то и будет. Говорить об этом при водителе я не захотел, поинтересовался, когда мы вышли из машины.

– Дома сидит эта сука… – ответил брат. – Стол для нас приготовит, как отец сказал. Будто мы голодные и жрать сюда приехали. Мне с ее рук в глотку ничего не полезет.