Алексей Суконкин - Переводчик

Эльвира, увидев как чеченец убил Игоря, подскочила из своего укрытия и побежала к пятиэтажке. За пылевым облаком ей удалось незамеченной добраться до дома и заскочить в подъезд. Там она стала бить в двери:

— Откройте!

Одна из дверей оказалась не запертой, и Эльвира влетела в пустую квартиру. Она забегала во все комнаты, но везде видела лишь голые стены и оконные проемы без стекол. В одной из комнат запнулась за что-то и упала. Пол в комнате был вскрыт, и она завалилась в эту дыру, затаилась, и уже не вставала, закрыв голову руками и боясь даже шелохнуться.

С улицы раздалось еще несколько выстрелов, услышав которые, девушка лишь сильнее вжималась в пол и чувствовала, как ее сердце от ужаса готово вот-вот выскочить наружу. В виски бешенными ударами била кровь, а все тело трясло от страха.

— Мамочка… — шептала Эльвира, — мамочка…

В квартире раздались шаги. Чеченцы, видимо, решили проверить на всякий случай дом. Кто-то прошел в соседнюю комнату и сразу вышел прочь. Медсестра оглушенная разворотом событий вжималась в дыру, боясь поднять головы. Её трясла мелкая дрожь, стучали зубы. Она забилась в угол как мышь, закрыла глаза и ждала, ждала в любое мгновение смертельную очередь в спину.

Сколько Эльвира провела в таком состоянии, она не могла определить. Ясно было только одно — уже была глубокая ночь. Эльвира прислушалась к звукам улицы, но ничего не было слышно. Тогда она набрала в легкие воздух и, пересилив себя, встала. Чего ей стоило встать, знала только она.

Эльвира прошла осторожно к окну и посмотрела на дорогу. На дороге ярким огнем догорали две машины. Людей не было видно. Эльвира перекрестилась и только сейчас заметила, что на ней висит автомат. Она вспомнила, как надо заряжать оружие и привела автомат в готовность, загнав в патрон в ствол. Отрешенная от всего она нашла в себе силы выйти из дома.

Возле второго подъезда лежал труп Рожкова. Сержант лежал лицом вниз, раскинув руки. Блики огня горящих машин плясали на стенах дома, снегу и насмерть перепуганном лице Эльвиры. Она шагнула дальше и увидела огромную лужу крови, переходящую в след волочения. Еще дальше она увидела привалившегося к стене Игоря Янина. Она хотела позвать его, но вдруг поняла, что майор мертв, и это еще сильнее напугало Эльвиру. Понимание того, что эти люди еще буквально совсем недавно были живы, а теперь лежат без признаков жизни, давило на нервы.

Вскоре Эльвира услышала звук двигателей приближающихся машин и еще через несколько мгновений увидела, как из-за поворота показалась БМП, за ней вторая, а дальше «Урал». Эльвира осталась стоять, опустив руки.

Первая БМП проскочила мимо нее немного дальше и остановилась, перекрыв собой улицу. Вторая почти вплотную подошла к горящим машинам, и из неё высыпали солдаты. Бойцы разбрелись по всему месту происшествия.

— Мальчики… — Эльвира почувствовала дикую слабость, окутавшую ее тело, — мальчики, я своя, не убивайте меня…

Когда ее подхватил лейтенант, она разрыдалась и опустилась на дорогу без сил.

— Они всех убили, — только и смогла она сказать.

— Где «чехи»? — жестко спросил ее лейтенант, но Эльвира уже не реагировала ни на какие вопросы. Она лишь вяло показала рукой направление, с которого велся по ним огонь.

Ее посадили в БМП и дали выпить водки, а через час она уже сидела на кушетке медпункта двадцать первой бригады, и капала сама себе йод на сбитые руки, и время от времени в который раз начинала рыдать.

— Ранена? — спросил кто-то властным голосом.

Эльвира подняла глаза, и увидела командира бригады. Фоменко выглядел сильно усталым человеком и смотрел на неё абсолютно безразличным взглядом. Это не было настоящим безразличием, просто человек не спал пятые сутки, а все это время постоянно должен был принимать, и принимал решения, выполняя которые гибли его подчиненные. Все это вместе наложило на него отпечаток апатии к человеческому существу, и в первую очередь к самому себе. Грязная, трясущаяся, обмочившаяся, перепуганная боем медсестра, была просто песчинкой, на фоне двадцати восьми человек, погибших в бригаде только за последние сутки.

— Поверь, сестренка, эти бараны заплатят за нападение на машины Красного Креста! Я найду их. Никуда им отсюда не деться!

Фоменко повернулся и ушел. Эльвира посмотрела ему в след и снова расплакалась.

Астапов долго крутил телеграмму в руках. Смотрел и так, и эдак. Он отказывался верить в то, что было в ней написано. Этого в принципе не должно было быть. Игорь не мог оказаться на переднем крае. Он не мог быть убитым. Ведь он развернул отделение в Моздоке! А ведь Моздок так далеко от войны!