Леонид Головнёв - Чары Клеопатры

— А кто сообщил, позвольте полюбопытствовать? — спросила она.

— Милиция свои источники не раскрывает.

— Я депутат!

— Не имеет значения.

— Я напрямую с прокурором свяжусь!

— Ваше дело, — пожал плечами Чернов. Он начал успокаиваться, поняв, что нашел правильный выход из сложившегося положения.

Успокоились и ребятишки. Потеряв всякий интерес к происходящему, они с аппетитом принялись есть.

— Послушайте, товарищ капитан, — сказал мэр, — вы находитесь в лагере труда и отдыха для беспризорников. Вы это, впрочем, видите и без меня.

— Вижу, — кивнул Чернов.

— В Москве и области, к вашему сведению, числится до семидесяти тысяч беспризорных, — продолжал мэр, почувствовав себя хозяином положения. — И это только официальная цифра, а фактически их намного больше. Ну а во всей России их более двух миллионов.

— Знаю.

— А если знаете, как же вы можете вставлять нам палки в колеса? Мы любую свободную копейку вкладываем в это благородное дело, находим спонсоров, которые нам помогают… Вот Зулейка Ивановна, не жалея времени и сил, занимается обустройством лагеря.

— Похоже, вам не нравится, капитан, что мы приобщаем этих обездоленных ребят к труду! — вмешалась Ильина. — Что же вы молчите? Или, может, милиция решила тоже взять шефство над лагерем? Если так, то мы только приветствуем это.

Чернов прислушивался к каждому шороху за дверью, ожидая, когда появится хоть кто-то из его отряда.

— Лично я не против, Зулейка Ивановна, — сказал он.

— И на том спасибо, — с иронией поклонилась Зулейка.

В это момент в дверях столовой появился Панкратов. Он подошел к Чернову и отозвал его в сторонку.

— Ну, как там? — спросил шепотом капитан.

Панкратов покачал головой:

— Ничего.

— Все проверили?

— Обшарили все закоулки. Лабораторией и не пахнет. И потом это не иголка, ее не спрячешь.

Вошел Смирнов и тоже доложил, что в спальных помещениях ничего не обнаружил.

Да, такого фиаско от женщины, к тому же прекрасной, Чернов еще не терпел. Противник был достойный, но и он сдаваться не собирался. Их схватка еще впереди.

Игорь Чернов давно приметил: если с утра не заладится, целый день неприятности будут. Так случилось и на этот раз. Едва прибыл на службу, вызов к начальнику.

Полковник Ковалев принял его недружелюбно. Холодно поздоровался и кивнул на стул напротив.

— Слышали, что вчера произошло в Королёве? — спросил он.

— Слышал, что ученик, переехавший туда из Бронниц, сошел с ума от передозировки наркотиков, — ответил Игорь.

— Я сегодня разговаривал с врачом. Ученик девятого класса Туманов употреблял наркотики. Какие, пока не выяснено. Похоже те, с которыми мы уже встречались, — вызывающие сексуальное возбуждение. Вполне вероятно, что передозировка именно этого наркотика вызвала нарушение психики. Никакие лекарства не помогают привести его в чувство. Вот уже вторые сутки он бросается на всех с кулаками и требует какую-то Феню. Что вам удалось выяснить по наркотикам, что сообщает Голубева?

— Пока немногое, Николай Николаевич, — вздохнул Игорь. — Но то, что лаборатория находится в нашем регионе, — на девяносто процентов.

— С «Эдельвейсом» мы в лужу сели, с лабораторией, которая у нас под носом зелье производит, тоже. Чем вы занимаетесь, капитан Чернов? И почему до сих пор не женитесь? Слышал я, еще с одной чужой женой шашни завели. Что это у вас за пристрастие к замужним? Девушек вам мало?

Игорь почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо, как гулко застучало сердце. Он ждал крутого разговора с полковником, — дела по борьбе с наркотиками действительно идут хуже некуда, — но чтобы Ковалев, в общем-то деликатный мужик, стал упрекать его в распущенности, не ожидал. И не сдержался. Голос его задрожал от несправедливого обвинения:

— Вот что, товарищ полковник: в том, что я плохо работаю, вы вправе меня упрекать и можете уволить, но давать указания, кого любить, с кем спать, не ваше дело. Разрешите идти?

— Не разрешаю! — Полковник встал и заходил по кабинету, видимо, подавляя раздражение. Остановился напротив Игоря. — А теперь вот что я скажу тебе, товарищ капитан. Слишком ты еще молод, чтобы выставлять свои амбиции перед старшими по возрасту и званию напоказ. Я побольше тебя прожил и побольше тебя истратил нервов в борьбе с преступностью, и мне, старику, в какой-то мере простительна несдержанность. Хотя, признаюсь, не делает чести. — Достал сигарету, нервно прикурил. Несколько раз глубоко затянулся. — И я виноват в том, что до сих пор не разобрались с наркобизнесом. Дело это оказалось непростое, а опыта у нас — кот наплакал. При советской власти и проблемы такой не существовало. А теперь… Но все равно это наши издержки, и никто за нас эту работу делать не станет. Так что хватит нам разводить антимонию, пора за дело браться. Возьми помощников и дуй в Королёв. Разберись с дружками этого девятиклассника: кто-то из них наверняка знает, у кого тот покупал наркотик. И свяжись с Голубевой. Уж больно вольготно живется ей под крылышком депутатши. А твое предположение, что наркологическое гнездо свито именно там, по-моему, верно.