Александр Тамоников - Пуля для карателя

— Как успехи, Отто? — поднял голову Уде. — Наш приятный русский друг, конечно, не узнал агента с позывным «Шторм»?

— Не узнал, — кивнул Таврин. — Эти двое впервые видели друг друга — уж поверьте моей наблюдательности. Ну что ж, по крайней мере, мы должны были попытаться.

— И где он сейчас? — спросил Зейдеман.

— Отправил отдыхать. Хватит с него на сегодня. Вы никому не говорили про группу Каляжного, которую упоминал Шитов?

— Никому, — пожал плечами Зейдеман. — Ты же приказал поберечь эти козыри, Отто.

— Отлично! А про пана Завадского, обитающего на Новоградской улице, надеюсь, тоже языками не трепали?

— Ты чего-то опасаешься? — приподнял одну бровь Уде. — Узнав про парня, которого ночью доставили в Трибор, ты нездорово возбудился. Потом начал нас уверять, что полковника фон Ритховена со дня на день арестуют по обвинению в причастности к заговору Трескова, Ольбрихта и Штауффенберга, и лучше нам перехватить себе его агентов — в противном случае Германия их просто потеряет. Мы молчаливо поддержали твою дезинформацию о командировке Ритхофена, хотя он находится у себя в департаменте и, судя по его виду, под арест не собирается. Ты уверен, что его задержат? Мы начинаем беспокоиться за свою безопасность, Отто! Ты играешь в некую игру?

— Нет, дружище, никаких игр, — покачал головой Таврин. — Разве я ошибся с участью Бронислава Каминского, расстрелянного нашими солдатами 28 августа? За неделю до этого вы могли себе подобное представить?

— Да, для этого требовалась большая проницательность, — согласился Зейдеман. — А может, ты владел информацией?

— Вот и сейчас владею, — улыбнулся Таврин. — Все в порядке, господа офицеры.

Он собирался уходить из Варшавы. Центр сообщал: ваша миссия закончена, через неделю начнется наступление, ваше присутствие в осажденном городе станет ненужным и опасным. Предлагалось прозондировать варианты переправки на правый берег Вислы и не затягивать это дело. Дико повезло, что ему первому сообщили о пробившемся в Варшаву агенте Ритхофена. Он уже реально собрался уходить…

— И что дальше, Отто? — спросил Уде.

— Для вас, парни, к счастью, все…

Возможно, они испытывали некое легкое беспокойство, но среагировать не успели. Зейдеман получил тяжелый удар кулаком в загривок, ударился носом о карту и, мгновенно потеряв сознание, рухнул на колени, потом завалился на бок. Лейтенант Уде открыл от изумления рот, зачарованно глядя, как появляется «кролик» из рукава — вернее, не кролик, а рукавный британский пистолет «Sleeve Gun» от компании «Welrod», недавняя разработка союзников — ни рукоятки, ни магазина, а только ствольная цилиндрическая коробка со спуском и единственным патроном «Браунинг» калибра 7,65. В последний миг ожили голосовые связки, но лейтенант не успел взреветь — выстрел прозвучал почти бесшумно, его впечатало вместе с табуретом в угол, где он и остался сидеть с бессмысленными глазами. На уровне сердца расплывалось алое пятно.

Таврин подлетел к двери, замкнул ее на внутренний замок, перевел дыхание. Пистолет достался от британского летчика, сбросившегося с парашютом не туда, куда следовало. Не Таврин, понятно, лишил его жизни, но присутствовал при этом позоре королевской авиации, а потом прибрал планшет, в котором и обнаружилась эта штука с тремя запасными патронами. Ночью изучал устройство при свете настольной лампы, цокал языком, удивлялся, на что способны нещадно эксплуатируемые капиталистами английские инженеры…

Перезаряжать штуковину — сплошное неудобство, оттого и пришлось обер-лейтенанта Зейдемана предварительно выключить. Можно было, конечно, и ножом, но как-то противно, ей-богу… Обер-лейтенант уже шевелился, стонал, начал переворачиваться на спину. Под разбитым носом запеклась кровь, порвалась нижняя губа, превратившись в страшноватое подобие заячьей. Он так и не понял, что произошло, лишь со свистом дышал через сплющенные носовые хрящи, а изо рта вырастал кровяной пузырь размером с первомайский шарик. Таврин выстрелил прямо в сердце и опустил пистолет. Обер-лейтенант в последний раз взбрыкнул ногами и затих. Таврин перевел дыхание, прислушался. Снаружи все было тихо. У смешного британского пистолета масса недостатков и неудобств, но преимущества очевидны. Коллеги по многотрудной работе на благо рейха были мертвее некуда.

Что-то шевельнулось на стене справа, и на лбу выступил холодный пот. Он все-таки не железный! Оказалось, это собственное отражение в настенном зеркале. Оно отображало офицера вермахта с каменной, сведенной судорогой физиономией — среднего роста, среднего сложения, с тщательно уложенными светлыми волосами. Так уж удружили мама с папой — вышел блондин, «высшая раса, истинный ариец» с голубовато-серыми глазами и квадратными скулами, хоть на плакат, восхваляющий последние достижения германской генетики! «Северная нация» — еще бы, мама с папой были уроженцами глухой деревни на севере Архангельской области, там таких «викингов» пруд пруди! Как предстал в июле 43-го перед светлыми очами подполковника Истомина, начальника 4-го отдела ГУКР Воронежского фронта, — так у того от вожделения аж слюнки потекли. Готовый разведчик — внешность, выдержка, личные качества, знание немецкого языка. А выряди в эсэсовскую форму — вообще загляденье!