Евгений Монах - Братва. Стрельба рикошетом

Том отшатнулся от ткнувшейся ему в живот крупнокалиберной "волыны" и нервно заозирался по сторонам, явно намереваясь срочно "взять ноги в руки".

— Пуля догонит, — спокойно внес я ясность в бесперспективность его побегушной затеи. — Стой и не рыпайся зря. Ноги тебя не спасут, а вот язык — может. Рассказывай!

— Спрашивай! — нагло откликнулся Том, желая, видно, прежде выяснить, какой конкретно счет вдруг предъявлен ему к оплате.

Я отлично понял его хитронаивную "пробивку", но решил не обращать внимания на подобный маневр, вполне простительный в данной ситуации.

— Значит, утверждаешь, что оружие лишь на дело берешь? — начал я несколько издалека, но точно обозначая направление главного удара. — Почему же, в таком случае, при тебе пистолет так удачно вдруг оказался, когда вышел проводить меня до машины?

— Это простая случайность, Евген! — Том сделал попытку невинно улыбнуться, но ничего путного у него из этого не вышло. Врать с убедительной мордой он был явно не способен — сразу видать. Что ж, в какой-то мере данный нюанс меня обнадежил.

— На "неосознанную необходимость" хочешь спереть? Может, это и была необходимость, но очень даже осознанная! Верно, братишка? Ты ведь отлично знал о покушении заранее. Давай признавайся, кончай луну крутить. Мы же серьезные люди.

Так как Том угрюмо-подавленно молчал, лихорадочно соображая, наверно, какую тактику запирательства понадежнее избрать, то я благородно решил выложить на стол главные свои козыри, дабы мальчик окончательно просек, что игра проиграна бесповоротно и пытаться продолжать ее — дохлый номер. Глупо и несолидно, то бишь.

— Свидетелей "находки" пистолета ты загодя подговорил — факт доказанный. И палил в мою шкуру Кравченко из переделанной газовой волыны, которую предоставил ему ты, предварительно высыпав из первого патрона порох. Это тоже доказано железно. Чего в молчанку играешь? Кстати, молчание — знак согласия! Автор дурацкой инсценировки покушения и мой старинный лагерный кент — одно лицо. Печальная наблюдается картина: верный, как я думал по наивности, соратник чуть было не спровадил шефа к праотцам. Если б твой Кравченко угодил мне не в лопатку, а в затылок, я запросто мог деликатесом для земляных червей стать! Ударной силы гремучей ртути капсюля вполне достаточно, чтоб черепок расколоть. Или ты этого не учел, по свойственной поэтам дурости? В розовых эмпиреях витал, когда планировал спектакль? В цвет, дорогуша?

— Да ничего подобного, Евген! — оскорбился, явно задетый за живое, Том. — Дело было спланировано от и до! С учетом всех деталей! Кто ж мог знать, что как раз в тот день на тебе бронежилета не окажется?! Я не ясновидящий, поимей в виду!

— Не ори, всех пташек в округе насмерть перепугаешь! То бишь, выходит, это я сам виноват, что в больнице очутился? Так, по-твоему? — я, признаться, даже слегка опешил от такого нахально-оригинального расклада нашего пасьянса.

— Ты ни в чем не виноват, Евген! — весьма великодушно заверил некоронованный король наглецов, словно делая мне крупное одолжение. — Просто накладка небольшая вышла. Но и с себя, понятно, я вины не снимаю — признаю, что допустил по отношению к тебе серьезную вольность. Но уж хотел доказать, что цена мне не ниже Цыпиной — завсегда готов тебя от пули заслонить. Но все случая подходящего никак не выпадало. Вот и пришлось самому его организовать!

— Раз гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе? — понимающе усмехнулся я, с неподдельным любопытством разглядывая честную мордаху соратника, явно, несмотря на покаянные слова, не испытывавшего в душе ни глубокого раскаянья, ни капли смущения. — И тебе не жаль бедолагу Кравченко, или хотя бы той валюты, что отстегнул ему за мое, якобы, убийство?

— А чего ханыгу этого жалеть? — искренне удивился Том. — А насчет денег ты, Евген, меня опять сильно недооцениваешь. Я же продуманный — обещал заплатить только после выполнения заказа. Так что все тип-топ, по уму.

— Ты так считаешь? Зря. С меня ведь причитается, верно? А долг платежом красен. В нашем с тобой случае — кровь. Ступай, не торопясь, по аллее. Если не будешь оглядываться, вполне даже возможно, что живым останешься. Башка твоя, как мы сейчас точно выяснили, почти из одних костей состоит. На редкость твердолобая. Легкоранимых умных мозгов в ней с гулькин нос. — Я вынул из заднего кармана брюк недавно приобретенную "игрушку" и снял затвор с предохранителя.

— Как так? — вытаращил глаза Том, не веря в происходящее. — Ты в меня шмалять будешь?