Анна Оранская - Хождение по трупам

— При мне — нет. Я примерно представляю, что такое процесс употребления кокаина — и не могу исключить, что она принимала его в моей ванной или туалете. Хотя сомневаюсь, что она осмелилась бы это сделать — стоило бы мне заметить, и ее роль оказалась бы под угрозой, так что она не стала бы так рисковать… Дело не в моих высоких моральных принципах, — добавляю, поймав его чуть скептический взгляд, словно говорящий, что он знает киношные нравы, — а в том, что наркоман ненадежен и нестабилен, и даже звездам, уличенным в частом применении наркотиков, советуют пройти курс лечения, дабы не губить карьеру. А Стэйси звездой не была. И в общем, я ничего такого не заметила — и в нашу последнюю встречу она была обычной, такой, как всегда…

Казалось, что говорим мы минут пять — а когда взглянула на часы, оказалось, что уже час он здесь сидит, ну почти час, минут пятьдесят. А Браун, к счастью, замечает, как я гляжу на часы, и, видно, делает вывод, что я ему намекаю, что пора бы и честь знать — и антипатия его от этого только усиливается.

— Почему вы не хватились мисс Хэнсон, когда она вам не перезвонила на следующий день после последнего визита? Ее убили семнадцатого февраля, а сегодня двадцать первое, и вы ни разу не позвонили ей за эти дни и, по вашим словам, узнали об убийстве только от мистера Мартена….

Логичный вопрос — но не отвечать же правду?

— Она всегда звонила сама — может, я и звонила ей пару раз вскоре после нашего знакомства, но в последнее время инициатива всегда принадлежала ей.

— Но вы же говорите, что она заезжала к вам в последнее время очень часто — и вы не удивились тому, что она не звонит? Кстати, как часто она заезжала?

— Не могу ответить точно, детектив — два-три раза в неделю, может реже, вряд ли чаще. Да, обычно она звонила ежедневно, но я не удивилась, потому что решила, что у нее дела. В конце концов, мы не были подругами — я ее интересовала как работодатель, а она меня — как потенциальный исполнитель неглавной роли в моем фильме…

И он убрался наконец, и я была так счастлива, что смешала себе наконец “драй мартини” — и пила не спеша, смакуя, думая, как мне все это не нравится, и выражая надежду, что в причастности к ее убийству меня не подозревают. Но стоит полиции узнать, что Стэйси последние две недели не ночевала дома, стоит узнать, что все эти две недели она ежедневно звонила мне и приезжала, — будет беда. Не исключено к тому же, что Стэйси все же кому-то рассказала о нашей связи — я же не знаю, с кем она общалась, с кем о чем беседовала. Вспомнилось смутно, что она говорила об одиночестве, что Лос-Анджелес — город жесткий и в борьбе за выживание не до теплых отношений с другими людьми, и, осознавая, что она дает мне понять, что я единственный близкий ее человек, я как-то ушла от разговора, опасаясь душевных излияний и возможного признания в любви. Черт их знает, этих лесбиянок и бисексуалок, — я еще в период посещения московского лесби-клуба признаний в любви и предложений жить вместе наслушалась вдоволь, причем зачастую от людей, которых видела в первый раз или максимум в третий, но с которыми у меня не было даже ни одного сексуального контакта.

Но если полиция узнает о том, что она две недели ночевала у меня, я могу в этом случае признать, что между нами действительно были сексуальные отношения — и вполне объяснимо, что в первый раз я об этом не сказала. Может, я стесняюсь говорить на такие темы, стесняюсь того, что между нами было. Конечно, вранье против меня обернется, но то, что мы провели вместе четырнадцать ночей, не означает, что именно я ее убила по какой-то причине. Но узнай об этом ФБР — и помимо убийства Яши мне запросто припишут еще и убийство Стэйси. По крайней мере, у Крайтона будет еще больше оснований меня подозревать во всех смертных грехах.

Господи, вот ведь как складывается все — все не так: беда одна не приходит, это факт — и я сейчас получаю удар за ударом, и пусть не слишком чувствительны они, каждый из них является компонентом сложной комбинации, которая в итоге отправит меня в нокаут. Тот самый нокаут, который отнимет у меня чемпионский титул, и богатство, и славу — и после которого я уже никогда не поднимусь.

Вот так сравненьице — сразу чувствуется влияние Юджина и совместное посещение боксерских матчей. Был бы на свете Бог, он бы сейчас прислал мне человека, который бы мог помочь мне решить все эти проблемы, который отодвинул бы меня в сторону, за себя, прикрыл бы сильным телом и решил бы все сам. Но нет такого человека — потому что тебя нет, и Корейца, скорей всего, тоже…