Анна Оранская - Хождение по трупам

А теперь вот лежим в постели — я на спине с закинутыми на него ногами и стянутыми наручниками руками, а он между моих ног, заводясь от моего бессилия, подбадриваемый создаваемым мной звуковым фоном. И моя любимая водяная кровать сейчас напоминает мне утлое суденышко, тыкающееся в берега маленького искусственного пруда. Никакого удовольствия от такого плавания. И в этом не моя вина, но неудачного штурмана, которому я намеренно предоставила управление кораблем, потому что та же кровать, при наличии на ней Юджина, представлялась мне роскошным океанским лайнером, бороздящим волны наслаждений, никогда не пристающим к берегу, не бросающим якорь, не заходящим ни в какие порты для передышек — если только по просьбам утомившихся пассажиров. Или подводной лодкой, успешно ведущей боевые действия, то ускользающей фаллически в бездну и блуждающей по глубоководным фарватерам, то выныривающей на поверхность для ракетного залпа.

Аккуратно стаскиваю с него презерватив, второй за нынешний сеанс, и медленно-медленно провожу языком по всей длине не слишком длинного члена. Секс с ним — только в презервативе, без него он мне противен, хотя, в принципе, мое отношение к презервативам резко отрицательное. Но в любом случае делать в нем минет — это слишком, такое ощущение, словно резину жуешь. Он дергается, словно ток через него пропустили, и пальцы мои оказываются внизу, покалывая его ногтями, а губы обхватывают мужское его достоинство. Думаю, такого орального секса у вас еще не было, мистер, такого творческого и долгого. Для меня же это призвание, я же бывшая жрица любви, как никак, ушедшая в отставку и вот вынужденная снова явиться людям, точнее, этому человеку, очень и очень мне нужному, и потому не чувствую, как немеет постепенно язык и ноги затекают, и очень нескоро перевожу его через границу, за которую так долго не пускала, и принимаю в ротик вялый его выстрел.

— Это божественно, Олли, это просто божественно. Позволь, я сделаю то же тебе…

Пытаюсь отнекиваться, расточая комплименты по поводу того, как он утомил меня своим напором и мощью, мягко убеждая, что ему следует отдохнуть, — но ничего не получается. Ладно, десять минут, и сымитирую мощнейший оргазм — натурального ждать не приходится. И вообще, на мой взгляд, мужчинам заниматься оральным сексом не стоит — у них при этом такой вид, словно они тебя облагодетельствовали, совершили ради тебя нечто из ряда вон выходящее, хотя сами с легким сердцем суют женщине в рот немытый член, полагая, что доставляют ей массу удовольствия. Я, правда, умудрялась кончать, делая минет, — но только с тобой, с первым мужчиной, открывшим мне, что такое оргазм, и с Корейцем изредка, поначалу реже, чем с тобой, потому что ты любовью занимался нежно и мягко, а он, как правило, зверствует, и только бы не задохнуться с его гигантским членом во рту, не до оргазмов уже, но я быстро привыкла.

Вот лежу опять на спине, тихо постанывая и дергаясь изредка, и чувствуя прикосновения его языка — готовая поставить большую сумму на то, что он устанет минут через пять и начнет тыкать меня пальцами. Да и большинство женщин так же делает. Может, сказать ему, чтобы взял вибратор — все поприятней? Но лучше не отрывать — пусть упивается своим постельным мастерством. Для этой цели Стэйси мне бы больше пригодилась, но я ей так и не звонила с тех пор, как вышла, и она, наверное, решила, что я пропала куда-то или не желаю с ней общаться. Позвоню, завтра же и позвоню, прямо с утра, как проснусь. Потому что есть такое ощущение, что тот, кто не слишком умело меня там вылизывает сейчас, скоро упрется — он же конгрессмен, он на свою репутацию пятно бросить не может. А так все солидно: заехал к кинопродюсеру поговорить о деле, проконтролировать, как там себя чувствует отечественное кино, может, предложить патриотичную тему для фильма, дабы прославить великую Америку. Проверил — и бай-бай, великих конгрессменов ждут великие дела.

И вдруг бульканье кровати рождает воспоминание. Я маленькая жирненькая белокурая девочка в надувном бассейне, невинная тогда еще физически, бесстыдно смотрю в глаза взрослого незнакомого мужчины, который, присев на корточки, гладит пальцем мою загорелую щечку, проводит по пухлым губам, тут же с готовностью раскрывающимся, берет из воды мою мокрую руку и неожиданно кладет ее себе между ног, накрывая сверху своей, тихонько поглаживая бугорок в джинсах. И безвольно вырывающееся из меня острейшее желание, из прошлого вдруг силой фантазии перетекающее в настоящее, вызывает сладострастный стон Это не твоя заслуга, Дик, — и не стоит так самодовольно улыбаться.