Сергей Самаров - Предают только свои

Капитан Радиолов сразу назначил и огнеметчиков – лейтенанта Карошко и лейтенанта Грекова, как самых физически крепких. Новоиспеченные гранатометчики сразу поставили вьюки с контейнерами рядом с собой.

– Это все, товарищ полковник?

– А разве этого мало?

Черноиванов был удивлен и не скрывал этого. Но Радиолов объяснил:

– Все зависит от того, для чего мы это получили. Каким будет задание…

– Я устроен на втором этаже, над вами. Спросишь дневального, он покажет, где меня найти. Приходи ко мне вечером. Завтра выезжаем рано утром…

Вечером, еще до того, как начало темнеть, капитан Радиолов отправился к полковнику Черноиванову. На втором этаже рядом с традиционной тумбочкой дневального стоял ефрейтор морской пехоты с совершенно детским невинным лицом и с пушком на верхней губе – ефрейтор, похоже, тщетно пытался отрастить себе усы.

– Полковник Черноиванов где устроился? – строго спросил Радиолов.

На что ефрейтор только показал пальцем на дверь комнаты, в которую капитан сразу и постучал, услышал за дверью приглашающий, несколько натужный голос Василия Васильевича и вошел.

– Проходи, Алексей Терентьевич, присаживайся, я только закончу…

Полковник, к удивлению Радиолова, занимался с гирей, поднимал ее на вытянутую руку и одновременно приседал. Сам капитан вообще предпочитал не работать с тяжестями, которые сильно закрепощают мышцы, тем более не давать большую нагрузку мышцам вечером, незадолго до сна. Но у Черноиванова, видимо, было собственное расписание, как и собственное видение вопроса.

Радиолов сел на стул сбоку от стола и терпеливо ждал, когда полковник, закончив работать с гирей одной рукой, повторит все то же самое и другой. Наконец тренировка завершилась. Вспотевший полковник не пошел сразу мыться в душ, хотя душ в комнате был, а просто вытерся влажным полотенцем. После чего прямо на голый торс надел китель, поставил за столом стул для себя, сел, придвинул к себе несколько листов принтерной распечатки, быстро пробежал глазами по строчкам и поднял взгляд на капитана:

– Задание свое ты знаешь. Главная задача: пустить американцам пыль в глаза и остаться незамеченным. Это, как я понимаю, не самое сложное. Самое сложное – не «засветить» человека, которого ты туда поведешь. Зная тебя, я уже гарантированно пообещал генералу Трофимову, что на операцию ты не возьмешь с собой больше трех человек. Так?

– Я думал, что так…

– Генерал, как я и ожидал, настаивал, чтобы ты задействовал всю свою группу.

– Это обычное желание каждого генерала. Когда вы, товарищ полковник, станете генералом, вы тоже будете точно так же настаивать на применении большего количества бойцов. Это, мне однажды так объяснили, идет от сравнения с собственными возможностями.

– Это как?

– Очень просто. Если генерал Трофимов будет идти ночью по улице вдвоем с кем-то из офицеров, и к ним три юнца пристанут, генерал постарается мирно разойтись. Решит, что можно обойтись словесным арсеналом, и будет действовать уговорами. Если с генералом будет пять офицеров, и к ним пристанут те же три юнца, он посчитает, что юнцам можно дать отпор. И при этом не понимает, что три юнца, пристав даже к одному «волкодаву», сильно рискуют остаться безголовыми…

– Примерно ясно. Но сейчас разговор не об этом. Нам рано утром предстоит выехать в Хмеймим по дороге в Латакию. Перед поворотом, еще до города Джебла, и потом, после поворота, начинаются, как мне объяснили, самые опасные участки дороги. Беда в том, что большинство деревень по пути входило или по-прежнему входит в оппозицию президенту Асаду, и нас могут атаковать. Основные силы бандитов сконцентрированы северо-восточнее, в Идлибе. А вдоль дороги можно столкнуться только с какими-то небольшими группами или отрядами, никем, по сути, не управляемыми, которые нападение-то совершают с единственной надеждой – ограбить, для себя полезным чем-то разжиться. Может, просто в надежде денег добыть. Их тоже понять можно – вокруг разруха, семьи кормить нечем, а дети есть просят. Этих следует опасаться в первую очередь. Они и сами голодные, и семьи у них сидят по несколько дней без еды, и, если бандиты из каких-то крупных формирований все же находятся под приглядом, то за этими никто не следит, и они еще много лет после окончания войны будут представлять собой опасность. Работать они не привыкли и не хотят. Если раньше что-то и умели, то давно забыли эти времена. Считают, что грабежом прожить легче. Волки, одним словом.