Андрей Ильин - Картина маслом

Сидят бойцы, пухнут от безделья. От нечего делать вертят в руках телефоны, играют в «игрушки». В обычные стрелялки — где бегают, прыгают, палят из разных калибров, размахивают мачете, долбят ногами и руками по физиономиям врагов… И чаще всего побеждают, потому что умеют это делать и реакции у них отменные, и опыт имеется. Они же бегали, стреляли, долбили, убивали в реальных боевых условиях настоящих живых врагов…

Скучно, но бойцы привыкли. Они всегда ждут…

Принесли горячую еду с кухни. Бойцы поели, разморились, задремали, упав на сдвоенные сиденья, подложив под головы броники.

В автобус заглянул штабной, сказал недовольно:

— Спите? Так вы всё проспите!

Бойцы приподняли головы, посмотрели вопросительно, но даже не сели. Их так просто не проймешь, они тебе не срочники, которых одним взглядом до икоты напугать можно. Они огонь и воду прошли и цену себе знают. Спецназ — элита с разными буковками и эмблемками.

— А что такое?

— Нет, ничего. Валяйте, спите… — махнул рукой штабной.

И за каким, спрашивается, будил? Зевнули, откинулись на сиденья.

Много автобусов и в каждом бойцы, как шпроты в банках. А с ними оружие, боеприпасы и альпинистское снаряжение.

Ждут у Невы погоды. Им бы домой под бочок к женам, но нельзя, потому что в любой момент может прозвучать команда. И отбросив сон, они мгновенно соберутся, выскочат из теплых, обжитых салонов и пойдут в бой…

— Эй, боец, не спи, замерзнешь! — Это командир с дежурной шуточкой.

— Что там?

Ничего там — тишина. Ходят на переговоры какие-то генералы и гражданские, приезжают-уезжают машины с мигалками. Бегают взмыленные посыльные, которые на самом деле никуда не спешат. Болтаются под ногами журналисты с микрофонами. Разгружают «газельки» с продуктами. Что-то привозят, что-то увозят, что-то, ругаясь, всемером волокут…

Там пожарники… Там медики… Там телевизионщики. Все на своих местах, все при деле. Обычная вялая суета.

— А что слышно? Будет штурм?

А кто знает? А тот, кто знает, не скажет! Но по отдельным репликам, по взглядам, по суете можно догадаться. Будет штурм со дня на день. Так что не расслабляйтесь, бойцы, придет ваш час.

— Давай еще раз проиграем…

Разложили планы: входы-выходы, окна, двери, коммуникации, помещения, в том числе служебные и технические, лестницы, проходы, переходы… Метры, сантиметры. Нужно, чтобы весь план в голове, чтобы каждый поворот помнить, чтобы с закрытыми глазами…

Первая группа. Вторая. Третья…

У каждого подразделения свои подходы, своя боевая задача, свой сектор. У каждого бойца свой маневр и свое понимание. А как всё будет выглядеть в целом, то не их ума дело, про то только в штабе знают.

— Так будет штурм или нет? — гадают в штабе. — А то личный состав разлагается, щечки по восемь часов на перинах давит. Жирком покрылись.

А кто его знает? И в штабе не знают, но догадываются. Не в первый же раз! Будет штурм, будет — не сегодня, так завтра. Или послезавтра. Некуда власти деваться — нужно силу применять.

— Подтяните бойцов, нефиг им на массу давить. Тревогу сыграйте, ученья проведите, оружие проверьте, по уставу погоняйте, политбеседу проведите, наконец. Что мне вас — учить? Боец должен быть при деле и постоянно в тонусе. А то разленятся так, что ж… от сиденья не оторвать. Готовьтесь! В любую минуту!..

И террористы что-то неладное чуют. Что именно, пока не ясно, но тревога буквально висит в воздухе. Нервными стали, суетливыми. Командиры ночами караулы проверять начали. И даже на крышу не ленятся подниматься.

— Ты чего спишь?!

— Я не сплю, присел просто! Ничего же не происходит! Если что, я услышу.

Услышит он… Как будто свою пульку в башке услышать можно!

Осман по залам прохаживается, огневые точки проверяет.

— Вон туда человечка добавь, чтобы двери под прицелом держать. И — туда… А здесь — растяжку поставь… — Нервничает, хотя вида не подает.

И вроде пока не из-за чего — ходят к нему парламентеры, уговаривают, торгуются, деньги предлагают, а всё-таки тревожно.

Так бывает: вроде всё спокойно, но с двух сторон ожидание и напряжение нарастают, и вдруг ни с того ни с сего, просто из-за какой-то случайности, из-за пустяка, ерунды, происходит непоправимое… И все планы к черту!

— А что они предлагают, Осман?

— Много чего. Только я им не верю. Они сегодня наобещают, а завтра… Нет веры неверным!

— Скажи, чтобы все готовы были! А то расслабились, болтаются, жрут, спят! Чую я, что уже скоро, со дня на день что-то произойдет…