Кирилл Казанцев - По следу тигра

«Недельку-другую. Ага, сейчас!» — Максим сделал вид, что задремал, дождался окончания обхода. Через неделю его самого уже здесь не будет. Хорошо, если Артемьев еще в городе, а если нет? Умотал за границу к любимой женушке, и все. Или сейчас, в эту минуту, чемодан собирает. Нет, в больнице не то что еще на неделю — на лишний час оставаться нельзя. С того момента как спала температура, эта мысль не отпускала Максима, не давала спокойно спать. Вынужденное заточение изматывало сильнее самой болезни. Хорошо, что легочную форму успели перехватить в самом начале ее развития, задавить зверским количеством антибиотиков, влитых в кровь через вену. «Остаточные явления» — последняя медсестра из свиты заведующего инфекционным отделением наконец покинула палату. Максим уселся на кровати, помотал головой, прислушиваясь к ощущениям, и неторопливо, даже лениво поднялся на ноги. Посмотрел мельком на «сокамерников» — двое спят, один лежит на спине и пялится в потолок, четвертый ищет под кроватью тапки. Тоже куда-то собрался, но дальше сортира на этаже не уйдет.

— Покурить бы, — пробурчал тощий коротко остриженный мужичок со старым белым шрамом над верхней губой. Нашарил наконец безразмерные черные тапки и зашаркал к двери, придерживая попутно пижамные штаны. Максим пропустил страдальца перед собой, оглянулся привычно на свою аккуратно застеленную кровать. В ту ночь, вернее, уже под утро последнее, что он помнил, — это как прятал между сеткой и матрасом свой арсенал. И психовал каждый раз, когда выходил из палаты, как пионер, переживая, что вожатый найдет тайник и вытряхнет оттуда все самое сокровенное. Прогулка не затянулась, Максим не спеша обошел коридор по периметру, подошел к закрытым дверям, покрутил ручки для очистки совести. Закрыто, надо же, какой сюрприз. Никотинозависимый сосед Максима по палате уже брел обратно, махнул ему забинтованной рукой и скрылся за дверью. Иди, дядя, иди, мне свидетели не нужны. Максим прижался носом к стеклу и принялся разглядывать уличный пейзаж. Вернее, ту его часть, которая примыкала к стене больничного корпуса. И саму стену, конечно. Здание кирпичное, старое, строилось давно, в украшении фасада использовался такой элемент отделки, как вмурованные в общую кладку разноцветные кирпичные обломки. Эти малюсенькие «ступеньки» образовывали хитрый орнамент и вполне могли послужить в качестве лестницы. Самый крутой и короткий маршрут пролегал между двумя окнами справа от подоконника и вел к узкому кирпичному же карнизу над окнами первого этажа. Если спуск пройдет удачно, то по карнизу можно добраться до угла здания и спрыгнуть вон в тот сугроб. На этом разработка маршрута заканчивалась, что делается за углом здания, Максим не знал. Но это и неважно, его целью был первый этаж, вернее, та его часть, где находится кладовка. По полученным агентурным данным, именно там, в «камере хранения», находилось все, что изъяли у больных «сибиркой» и что могло представлять опасность. Нет, можно, конечно, рискнуть, дождаться темноты и попытаться добраться до дома в больничной пижаме. Но, во-первых, нужен ключ от квартиры, а во-вторых, так и в «дурку» недолго угодить. Ментов в городе полно, они сейчас особенно злые, обстановка в городе нервная. В любом случае надо дождаться вечера, чтобы спокойно попасть на первый этаж, найти кладовку и без помех покопаться в ее содержимом.

Ужин разнообразием не поразил — два ломтика жареной рыбы, две ложки картофельного пюре, два куска хлеба и сладкий чай. Но соседи Максима по палате так не считали. Людям, не видевшим несколько месяцев подряд никакой еды, кроме помеси каши и баланды, это скудное угощение казалось изобилием. В конце концов, пустую посуду сдали пожилой неповоротливой раздатчице, и сразу после этого в коридоре и палате погас свет. Потом трепались традиционно минут сорок о том о сем, но причины, по которой все они тут оказались, не трогали. Максим в беседе почти не участвовал, отделывался междометиями и короткими фразами, потом улегся, отвернулся к стене. «Хорош болтать, спите», — подумал он, но, прежде чем все угомонились, прошло еще почти полчаса. Максим перевернулся на спину и так лежал еще минут пять, прислушиваясь к ровному сонному дыханию людей. Все, теперь точно все, они заснули, можно идти. Нехорошо, конечно, что уходить в который уже раз приходится по-английски, не попрощавшись, но деваться некуда. Максим поднялся с кровати, вытащил из-под матраса оружие, рассовал все по карманам неудобной, на полтора размера больше, больничной одежды. Все, друзья, бывайте. У вас все будет хорошо, как в сказке. В доброй, естественно.