Кирилл Казанцев - По следу тигра

«На забор уселась галка. Начинается считалка: раз, два, три, четыре, пять! Буду всех ребят считать». — Максим дал возможность следующему подойти к убитым поближе. Тот уже сообразил, что здесь нечисто — бежал пригнувшись, петлял и постоянно озирался. Но маневр не помог, в тире компьютер зафиксировал бы попадание по анатомической мишени в седьмую зону. Или в девятую — Максим толком понять не успел. Подведем предварительный итог — один охотник и четверо загонщиков мертвы. И сколько бы их ни оставалось — там, внизу, они уже сообразили, что пора сматываться. А упускать эту дичь нельзя, они должны получить по полной. «Ваську, Мишку, Пашку, Лену, всех припомню непременно!» — Максим вылетел из-за укрытия, рванул по глубокому снегу к треснувшему стволу осины, промчался мимо трех лежащих на снегу человек. Снег под телами таял, впитывал кровь и темнел на глазах. Ночью здесь будет настоящее пиршество, оголодавшее к концу зимы зверье сбежится сюда со всего леса. А сумерки уже подступают, темнеет быстро, ждать нельзя. Максим слетел с пригорка вниз и рванул параллельно цепочке следов. Видно, что те, кто оставил их, пытаются бежать, делают широкие шаги, и кто-то один раз упал. Это хорошо, они скоро выдохнутся, если не догадаются бросить часть одежды или снаряжения. Но даже если и догадаются, то далеко не уйдут. Знать бы, где их машины — обойти, обогнать, встретить там…

Максим взял от тропы чуть левее, побежал вперед по нехоженой снежной целине. Карабин, зараза, тяжелый, с таким не больно-то и разбегаешься. И бросить нельзя, и тащить неудобно, как старый чемодан… Стоп, вон они, голубчики. Впереди, на фоне широкого просвета — поляны или просеки, — Максим увидел силуэты пятерых человек. Они торопились, очень торопились, и очень боялись выстрела в спину. Один — высокий, почти на голову выше остальных, в пестром зимнем камуфляже и огромной меховой ушанке — резво топал впереди. Он уже оторвался от остальных — те брели еле-еле и остатки сил тратили на то, чтобы просто не упасть. До них было метров двести или чуть больше. Риск промазать есть, но это сейчас не главное, одного-двух он точно зацепит. А остальные пусть помечутся, как зайцы, так будет даже легче переловить их поодиночке. Максим пробежал еще немного вперед, остановился, переводя дух, поднял карабин. Двое свалились в сугробы по обеим сторонам тропы один за другим, третий упал, но пытался ползти, нелепо загребая руками снег. Четвертый, оставшись в одиночестве, поозирался по сторонам и рванул следом за тем, в ушанке. И почти догнал его, орал что-то на бегу и часто оглядывался. «Если я считать устану, на минутку перестану…» — Максим остановился над телами убитых. Двое из той же компании — загонщики, оруженосцы и «шестерки» одновременно. И внешне похожи, как родственники, даже после смерти. Максим трогать их не стал, направился к третьему. Тот лежал на боку, пуля пробила ему основание шеи, и человек умер мгновенно. Ткань дорогой охотничьей «спецухи» на спине и правом плече быстро пропитывалась кровью, карабин — брат-близнец первого — валялся рядом. Максим трогать оружие не стал, отшвырнул его подальше и обыскал карманы одежды убитого. И даже не удивился, обнаружив во внутреннем кармане еще одно служебное удостоверение. На снегу рядом с пушистой молоденькой сосной остывал президент правления банка собственной персоной — полученное ранение оказалось несовместимым с жизнью. Название банка Максиму не сказало ничего, кроме одного — вывеску с его логотипом он видел на дню раз по пять, а то и больше. Удостоверение банкира легло рядом с корочками заместителя областного министра финансов.

Итак, что мы имеем на эту минуту? Два плюс три, плюс еще три, получается восемь. В обойме осталось четыре патрона, на остававшегося пока в живых последнего VIP-охотника и последнюю «шестерку» «егерей» этого хватит. «Помолчу, передохну. И опять считать начну…» — Максим со всех ног рванул по следам. Догонять всегда легче, время сжимается пружиной, чутье обостряется, в теле появляется легкость, в голове — кураж. Да еще если заранее уверен в исходе погони, если в руках убедительный аргумент, даже два аргумента, то охота превращается в легкую прогулку. Так, как сейчас — последний бандит валяется на снегу с простреленной спиной, а охотник куда-то подевался. Странно, а ведь только что Максим видел его через прицел. Зато удивительная шапка — вот она, лежит себе у ствола березы. Значит, и хозяин ее где-то поблизости, не улетел же он в самом деле. Максим перешагнул через труп убитого, осмотрелся в густых сумерках, прислушался к звукам леса. В верхушках елей гуляет ветер, их ветви шевелятся и сбрасывают вниз комьями мокрый снег. И снова холодает, оттепель закончилась, и возвращается мороз. Максим сделал несколько осторожных шагов вперед и снова остановился. И улыбнулся себе под нос — последний оставшийся в живых охотник не видел его. Тот вжался спиной в ствол ели, выставил перед собой карабин и целился куда-то, в пустоту. Максим мельком глянул туда — нет, охотник явно в своем уме. Там, похоже, кто-то есть, но зверь или человек — непонятно. Максим неслышно подошел к охотнику, поудобнее взялся за карабин. Хватило трех хороших ударов прикладом, и счет сегодняшней охоте был закрыт. Стандартная процедура прошла быстро — карабин с опустевшим магазином лег на снег, содержимое карманов убитого Максим держал в руках. Выключенный мобильник и бумажник бросил в снег, зато документами заинтересовался, развернул найденные корочки. И еле-еле, напрягая зрение в темноте, смог разобрать написанные ровным, с завитушками, почерком слова на вклейке: «Барков А. Л. Министр по осуществлению контрольной деятельности».