Джордж Джозеф - Три чужака

Доктор вновь занялся своими орехами. Теперь он их подбрасывал и ловил тыльной стороной ладони, на фаланги пальцев. Когда один орех оказался на стойке бара, Доктор ухмыльнулся. Дэнни щелчком паснул его Доктору.

— Чтение по губам — это очень древнее искусство, — вымолвил Доктор и на миг остановил на Рэде свой взгляд, тут же, однако, провалившийся в пустоту. — Говорят, что турки прокалывали барабанные перепонки плененным крестоносцам. Фицджеральд утверждает, что Клеопатра была совершенно глухой и умела читать по губам. Это подтверждается и некоторыми древними папирусами, хранящимися в Британском музее. Да я недавно читал об этом статью в газете.

Милч приобнял Доктора за плечи.

— Доктор, ты неподражаем, — заявил Милч. — Видел? — добавил он, обращаясь к Рэду. — Он выражается как настоящий медик! Да… В этой маленькой головушке определенно кое-что есть. Это я вам говорю.

Он чмокнул Доктора в лысый череп и хрипло рассмеялся, но в этом смехе не было ни радости, ни веселья. Неожиданно Милч оттолкнул Доктора, взял ломоть хлеба и, чавкая, стал его жевать.

Сладковатый запах жареного мяса распространился по залу.

— Черт! — воскликнул Милч, выставив на обозрение длинные желтые зубы. — Впечатление такое, словно я не жрал дней восемь.

— Будем надеяться, что этот глухарь умеет готовить, — буркнул Дэнни.

Рэд запрокинул голову, будто его ударили прямо в лицо. Он положил свои волосатые руки на стойку.

— Можно бы и повежливее, — сказал он абсолютно спокойно.

— Ладно, ладно, — вежливо промолвил Милч, как бы извиняясь за своего товарища. — Он не со зла, так ведь, Дэнни?

Его пальцы стиснули бицепс Дэнни. Тот слегка скривился, лицо его посерело, приняв цвет старого пергамента.

— Так ведь, Дэнни? — спокойно повторил Милч. — Ты ведь мальчик воспитанный, так что извинись.

— Прошу прощения, — рыкнул Дэнни и сделал шаг назад.

— Отлично! — выдохнул Милч. — Мы никого не собираемся обижать. Я всегда говорю: на кой черт вообще людей обижать?

Он снова захрипел, что должно было изображать смех, и взял еще один ломоть хлеба.

Неожиданно раздался гортанный крик:

— Катись к чертовой матери!

Здоровяк резко обернулся. В конце стойки стояла клетка, в которой сидел большущий попугай и хлопал своими желтыми злыми глазами.

— Вашингтон проснулся, — объяснил Рэд.

— Да чтоб он сдох! — прошипел Милч. — Напугал меня до смерти, погань!

Он подошел к клетке.

— Крутой у тебя видок, парень, — сказал он, обращаясь к попугаю.

Милч просунул кусочек хлеба сквозь прутья решетки и тут же завопил от злости и боли, глядя на свой палец.

— Он меня, тварь, ущипнул!

Рэд улыбался.

— Я должен был вас предупредить. Он не любит незнакомых людей. А хлеб вообще ненавидит.

Здоровяк засунул пораненный палец в рот.

— Пошел вон! — заявил ему попугай.

Пухленький Доктор ухмыльнулся. Он сполз со своего сиденья и подошел поближе к клетке.

— Когда-то и у меня был попугай, — промолвил он тихо. — А этот просто прекрасен.

— Он у меня живет уже двенадцать лет, — в голосе Рэда слышалась гордость. — Я его выиграл в кости на судне.

— Лучше бы ты в тот день проиграл, — пробормотал Милч, посасывая палец.

Доктор снова забрался на сиденье у стойки.

— Знаете, — зашептал он, — укус такой птицы очень опасен. Может развиться парацемия. Часто с летальным исходом.

— Да ты что? — застонал Милч. — Шутка, надеюсь?

— Нет, — ответил тот, уставясь на свои орехи, будто он их видел впервые. — Это не шутка, Милч.

— О чем вы? — вмешался Рэд. — Да он нас щипал раз десять, Рика и меня, и, как видите, мы живы.

— Каждому свое, — произнес шепотом Доктор. — В конце концов, помирают лишь один раз.

— Симпатичная тварь! — Милч снова засунул пораненный палец в рот. Ухмыляясь, Доктор удерживал в равновесии один из орехов на указательном пальце.

Вошел Рик и подал дымящееся блюдо Милчу. Тот схватил вилку и нож.

— Приправу! — Рот его уже был набит. — Есть у вас приправа?

Рэд молча подвинул ему бутылку с соусом, и Милч вывалил больше половины содержимого в тарелку.

Теперь и Доктор принялся за еду. Взгляд его все еще блуждал в пустоте, ел он очень размеренно, отрезая по маленькому кусочку мяса. Дэнни ел шумно, совершенно не обращая внимания на желток, стекавший по его подбородку.

Милч взглянул на опустошенную тарелку, рыгнул, полил соусом кусок хлеба и снова принялся работать челюстями.

— Кофе, — прошипел он.

Доктор вытряхнул остатки соуса в тарелку и подобрал его хлебом. В движениях его было какое-то изящество. Рэд налил кофе.