Джордж Джозеф - Три чужака

— Похоже, дело двинулось, — прошептал Милч, выключив приемник. — Слышал, Доктор? — Сощурив глаза, он уставился на своего дружка.

— Да, слышал.

— Похоже, деньги завтра будут у нас.

— Возможно.

— Как только их получим, надо сматываться, — сказал Дэнни.

— Хороший совет, — снисходительно одобрил Милч. — Пойду-ка разомну слегка ноги.

Он распахнул дверь, и Рэд услышал, как под ногами Милча заскрипела галька. Милч впервые за все это время оставил их без своего надзора.

— Послушайте, Доктор, — медленно начал Рэд. — Вы же не допустите, чтобы он совсем озверел.

— Милый мой, — ответил толстячок. — Я в этом деле с самого начала и должен идти до конца.

— Если мы сейчас же поможем малышу, он выживет. Вы же сами сказали.

Рэд заметил в глазах врача некоторую растерянность.

— Дэнни, ты нам должен помочь, — обратилась Тесс к брату.

— Тебя здесь никто ни о чем не спрашивал, — грубо отрезал Дэнни и схватил сигарету. Руки у него дрожали, и это не ускользнуло от взгляда Рэда.

— …Милча можно было бы убрать, — тихо сказал он. — Я могу этим заняться, с револьвером или без…

— Нет, — просто ответил Доктор.

— Завтра, в это время, мы будем уже далеко, — с уверенностью заявил Дэнни.

— Да не уйдете вы от полиции! — сказал Рэд.

Дэнни нехорошо посмотрел на него, лицо его задергалось в тике.

— Уйдем, — процедил он. — Милч поумней всех легавых, вместе взятых.

— Дэнни, ведь на твоей совести будет смерть Терри! — тихо сказала Тесс.

Парень с поднятым кулаком бросился на сестру, но Рик резко вскочил и встал между ним и девушкой. Дэнни длинно выругался сквозь зубы. Казалось, вот-вот он нанесет удар.

На мгновение он заколебался, потом опустил занесенный кулак, подошел к окну, отодвинул штору и уперся взглядом в ночную темень.

Рэд коснулся пальцем плеча Доктора. Большие голубые глаза того, не мигая, выдержали взгляд гиганта.

— Им займусь я, — тихо повторил Рэд. — Я вас только прошу не вмешиваться. Ну?

— Нет, — прошептал Доктор. — Я не могу предать Милча.

Сказав это, он повернулся, осторожно сдвинул одеяло и положил руку на грудь мальчика. Затем очень аккуратно опять накрыл его, поднял ему большим пальцем сизые веки.

Терри чуть пошевелился и простонал:

— Мама!

— Организм борется, — объяснил Доктор. — Если он выздоровеет, то Академия хирургии должна будет официально вынести мне благодарность.

— Однако единственное, что вы получите, так это хорошую дозу тока высокого напряжения, — пригрозил Рэд.

Доктор тихо рассмеялся, и взгляд его ушел в пустоту.

— Очень романтично… Поэтичный способ воздания по заслугам.

Дверь медленно отворилась. Взгляд Милча ощупал всех по очереди и остановился на Рэде.

— Скажи-ка, — прохрипел он. — Там у тебя за домом странная яма. Я чуть туда не загремел. Для чего она?

— Готовлю новую траншею для отходов.

— Чуть было туда не свалился. Ну что, Доктор, жив еще твой сопляк?

Вопрос был задан совершенно безразличным тоном.

— Да, — ответил тот. — Думаю, при некотором везении, мальчик выкарабкается.

— Да уж, ничего не скажешь… Когда стоишь на краю ямы, совсем не хочется в нее падать, — Милч казался ошарашенным этим глубокомысленным выводом. — Я вот все думаю, почему… Со мной то же самое происходит. Ты, Доктор, должен мне это объяснить. Когда мне сказали, что у меня эта проклятая лускемия, я сначала жутко испугался. А потом не захотел в это верить. Не хочу я подыхать, Доктор. Даже в вонючей тюряге я все цеплялся за надежду. Как все это объяснить, Док?

— Колос борется с серпом, который отрывает его от земли, — медленно произнес толстячок. — Ястреб борется со стрелой, которая отрывает его от неба… все это я читал много-много лет назад…

— Смотри-ка, — восхищенно прошипел Милч. — Во дает! Все знает! Подойди-ка сюда, Док, ты мне друг.

Тот и не пошевелился. Гримаса исказила оплывшее бледное лицо Милча, а в его заплывших жиром глазах, как показалось Рэду, промелькнул страх.

— Послушай, Доктор, — голос Милча стал вдруг бархатным, — надеюсь, ты дурить не собираешься?

— Нет. Если я что-нибудь начинаю, то довожу дело до конца. И сейчас тоже. Когда мы задумали это дело, я знал, на что иду. Но я не хочу, чтобы малыш умер по моей вине.

Милч развел руками.

— Что касается ребенка, делай, что хочешь. Верни его папаше, живым или мертвым, как тебе больше нравится. Но не забывай — кто я. Думай о себе, и думай обо мне. И никогда не забывай об этом, Доктор. Не хотел бы я, чтобы с тобой что-нибудь случилось… Мне будет очень больно, если я буду вынужден… Я тебя очень люблю. Док, ты это знаешь.