Николай Прокудин - Пропавший в джунглях

– Может, и даст, – задумчиво проговорил Глотов. – Когда из тюрьмы выйдет. Но что он может рассказать? Как водопроводные трубы тянул? Нам нужно узнать, как добраться до складов. Давай дальше.

– А дальше ничего нет. Меня попросили на выход, вывели за ворота, а тут ты, Блад.

– Ладно. Сейчас отмоешься, отоспишься. За втра я решу, что с тобой делать.

Тут к ним подошел бродячий лохматый пес и уставился на людей грустным взглядом, прося подачки. Он не имел даже тюремной пайки.

День катился за днем, незаметно, но неумолимо. Накапливалась информация по базе, заводились всевозможные знакомства, но комбинация не складывалась, реальные подходы к объекту, способы проникновения туда и эффективного проведения операции так и не наметились.

Глотов вспомнил про Игнасио, из-за которого погиб Дрейк.

«А что он смог бы предложить? Может быть, у него был реализатор на базе? А мы тут тогда в качестве кого? Почтальонами работаем?! Кто же так планировал эту операцию? Нас готовили серьезно, подробно, но конечный этап был проработан как-то невнятно, висел на одной нитке. Провалился один агент, и дело застопорилось. Если бы не Самсонов, дядя Майкл с Изабеллой!.. Был ли смысл проявлять инициативу? Свалили бы мы отсюда, пусть бесславно, зато подобру-поздорову, без потерь. Но сейчас поздно об этом думать. Кашу надо доваривать. Нас интересуют не попытки, а результат, как сказал один прапорщик, пытаясь натянуть презерватив на голову. А тут и попытки только умозрительные. Изабелла…»

Он представил себе эту девушку, такую изменчивую, то аристократически чопорную, то легкомысленную, с раскиданными по плечам волосами. Его тянуло к ней, тащило как на аркане. Он раздевал ее глазами при каждой встрече, представлял обнаженной, бесстыдной, хотел схватить на руки, зарыть в простынях и любить до изнеможения.

Глотов чувствовал, что она тоже тянется к нему, словами и жестами намекает на это, предлагает проявить инициативу. Он сначала зажигался, но тут же придавливал в себе желание, обманывал себя. Мол, делу время, а все остальное подождет. Их нежности ограничивались поцелуйчиками при встрече.

Изабелла иногда приглашала его к себе в кабинет. Они пили легкое вино, вели пустопорожние разговоры и понимали, что сидят здесь вовсе не для этого, а для кое-чего другого, сладостного и желанного.

«Ходим по кругу как лошади в цирке, – с тоской думал Глотов. – Вот всегда у меня так. – Он вспомнил, с каким трудом у него складывались отношения с Дашей. – И где она теперь, чем занимается? Все как-то поблекло и растворилось в свете текущих событий».

Его тяжкие раздумья прервал звонок по телефону.

– Привет, кабальеро! – раздался в трубке голос Изабеллы. – Сегодня в городе карнавал. Я тебя приглашаю. Зайди ко мне после обеда.

Глотов подумал, что во время праздника бессмысленно чем-либо заниматься всерьез. Понятно, зачем Изабелла пригласила его. Надо соглашаться.

Он собрал группу у себя в номере и сказал нарочито серьезным тоном:

– Тут в городе карнавал намечается, народный праздник. А мы что, не люди, что ли?

– Так, значит, гуляем? – осведомился Морган, еще не понимая, куда клонит начальство.

– Догадайся с одного раза, – подал голос Флинт.

– Значит, гуляем, – сказал Глотов, не меняя серьезности в тоне. – До завтрашнего утра. Спиртное в меру, девиц – сколько влезет, но предохраняйтесь. Ну и чего вы тут расселись?!

Возбужденный личный состав, ни слова не говоря, пулей вылетел из номера.

Когда Глотов зашел в кабинет, Изабелла вертела в руках какую-то хламиду желто-коричневого цвета из плотного материала.

– Я купила билеты на трибуны, – сказала она вместо приветствия. – А это тебе. Померь. Пончо. Твой костюм не годится для карнавала.

«Она за меня уже все решила. Ну и хорошо. Пусть будет так».

Изабелла как будто заглянула в его мысли.

– А чем ты собрался сегодня заниматься? Своим бизнесом? – спросила она. – Это совершенно бесполезно. Сегодня праздник, а это уважительная причина для того, чтобы бросить работу, уйти в кратковременный запой, танцевать и любить под оглушительную музыку. Все и будут этим заниматься, и мы тоже. – Она загадочно улыбнулась. – Ну так чего застыл как каменный индейский божок? Бери пончо, мерь. Я специально для тебя купила его в сувенирной лавке. И не только… – Девушка скрылась в соседней комнате, тут же вернулась и продолжила: – Вот мокасины, кожаные штаны и солнечный головной убор. – На столе появилась некая конструкция, сооруженная из перьев и хвостов каких-то мелких животных. – Давай, мерь!