Александр Тамоников - Последняя тайна рейха

Барон сглотнул и сделал знак рукой, чтобы Олег заткнулся. Тот замолчал. Барон откинул голову и ненадолго задумался.

— Да, это удивительное совпадение, Алекс. Я ведь тоже питал к Фердинанду и его семье самые теплые чувства. Нас связывали долгие годы крепкой мужской дружбы, — проговорил он. — Как его семья, что вы можете о ней сказать? У них был прекрасный дом под Штутгартом. Его супруга Барбара — очаровательнейшая женщина, умеющая вкусно готовить, знающая этикет. Прекрасные детишки, близнецы Курт и Ганс. Весной сорокового они заканчивали обучение в школе. Он вам рассказывал про своего ризеншнауцера Кастора? Это был такой забияка, впрочем, совершенно безвредный.

— Да, господин барон, иногда в минуты откровения господин полковник рассказывал мне о своей семье. Он мог расчувствоваться, выдать что-то сокровенное, поскольку в душе был очень сентиментальным человеком и идеальным семьянином. Только вы напутали, очевидно, забыли. Дом действительно прекрасный, стоит в саду, в тишине и спокойствии. Только не в Штутгарте, а на окраине Дюссельдорфа. Супруга, вы правы, само очарование. Красавица, образованная, воспитанная, замечательно готовит. Только не Барбара, а Изольда, урожденная Калленберг. У ее отца было поместье в Гессене. Собака не ризеншнауцер, а доберман по кличке Каспер. Пес действительно задиристый. Однажды он в порыве бешенства отгрыз пальцы адъютанту Зингеру, посмевшему войти без стука. Это крайне обескуражило и опечалило полковника. В итоге собаку пришлось усыпить, хотя к самому хозяину она относилась благосклонно. Детей, если не ошибаюсь, звали Вольфганг и Шарлотта. Сын в сорок втором поступил в училище СС, но погиб через два года в Югославии от пули местного бандита. У Шарлотты была врожденная болезнь — дефект голеностопа. В детстве ее возили к врачам, но недуг вылечить не удалось, и, чтобы скрыть хромоту, она ходила в туфлях с разными каблуками.

Матильда Фогель вдруг прыснула. Барон строго посмотрел на нее, а майор Нитке укоризненно покачал головой.

— Кстати, в последнее время полковник очень переживал за свою семью, — добавил Олег. — У него не было связи с домашними, а к Дюссельдорфу подходили армии союзников, и город постоянно бомбили. До своей трагической гибели он так ничего и не смог выяснить о своей семье.

— Ну, хорошо, будем считать, Алекс, что вы меня оконфузили, — признал барон, который выглядел немного смущенным. — Прошу простить. Как погиб Фердинанд?

— Это случилось в конце марта. Городок Рутц в Силезии, в шестидесяти километрах от Бреслау. Я вернулся с очередного задания, из Венгрии, мы обсуждали планы моей работы в Восточной Померании. Все уже разошлись, полковник задержался в штабе. В этот момент начался авианалет. Здание на Оберштрассе, в котором временно размещался отдел разведки, было разрушено прямым попаданием бомбы. Пострадали соседние здания, склады, казармы батальона СС. Пожарный расчет прибыл с опозданием, не мог справиться с тем, что там происходило. В разборе завалов участвовали добровольцы из горожан и военнослужащих. Мы нашли останки полковника. Он был сильно изувечен, раздавлен, погиб на боевом посту.

— Тем самым избавил себя от мучительной дилеммы, вставшей перед выжившими, — пробормотал, уходя в себя, фон Гертенберг.

Он немного побледнел, натянулась гладко выбритая кожа на скулах.

— После трагической гибели полковника я выполняю указания его заместителя майора Отто Штрауба. Операцию разработал фон Шефер, заканчивать ее пришлось без него. В ходе выполнения своего задания я был схвачен агентами советской контрразведки, и только счастливый случай помог мне вырваться из подвала.

— И где вы собираетесь искать своего руководителя Штрауба? — подал голос майор Нитке.

— Признаться честно, я в затруднении, герр майор, — со вздохом проговорил Олег. — Я знаю, что майор со своими людьми был передислоцирован из Рутца в Берлин. Но то, что происходит сейчас в столице рейха…

— Полностью исключает вашу встречу, — заявил барон и усмехнулся. — В чем заключалась суть вашего последнего задания? Надеюсь, вы понимаете, что это уже не является военной или государственной тайной?

— Я бы так не сказал, господин барон. — Олег делал вид, что борется с противоречиями, терзающими его. — Хорошо, я все понимаю, обстановка меняется. Я вступал в контакт с несколькими агентами Абвера, внедренными в советские структуры. Они имеют личные претензии к большевикам и не намерены прекращать подпольную работу. Это, мягко говоря, не очень смелые люди, господин барон. В основном тыловые офицеры, прочно закрепившиеся в своих структурах. Мое задание заключалось, скажем так, в перевербовке их.