Максим Гарин - Викинг

— Неужели? — усмехнулся Викинг, почувствовав, что его оппонент начинает колебаться. — Они — не вы. Жить захотят, еще не то сделают.

Он не подозревал, что теперь и Перстень начал свою игру. Илья Самойлович наконец сообразил, что сохранить жизнь он может только согласившись на абсолютно неприемлемые условия. Значит — смерть. Так почему бы не прихватить с собой на тот свет и виновника своих бед. А заодно не подложить капитальную свинью москвичам? Ведь это они организовали убийство Михаила. Значит, решено. Раз этот парень так торопится навстречу собственной смерти, не станем мешать их свиданию. Наоборот, поможем.

Перстень встал, подошел к лежащим охранникам:

— Эти ребята — ровесники моего сына. А вот этот, по-моему, даже моложе. Вы действительно сохраните им жизнь, если я выполню ваше условие?

— Я не убиваю без крайней на то необходимости. Если вы согласитесь, мне будет даже выгодно сохранить им жизнь. Говорю о выгоде, поскольку на соображения нравственного порядка вам, полагаю, глубоко наплевать.

— Утром выезжаем, — сказал Перстень, игнорируя язвительное замечание Викинга.

— А почему не сейчас? Или надеетесь, что за ночь произойдут какие-то благоприятные для вас события?

— Да нет. Просто ночные визиты в арсенал предусмотрены лишь в критических ситуациях.

Перстень, конечно, врал. На самом деле жажда мести не окончательно вытеснила в нем любовь к жизни, и он надеялся, что до утра сможет придумать, как уничтожить Викинга, не жертвуя собой. Но единственным его приобретением за ночь стала жестокая головная боль.

Выехали через несколько часов после рассвета. Викинг, по рассказу Долгорукого представлявший ориентировочное расположение арсенала, вскоре убедился, что Перстень везет его именно туда. Окрестности Глотова не отличались богатырским размахом. Двадцать минут: и «Волга» свернула с шоссе на лесную дорогу, вскоре притормозив перед единственными в длиннющем проволочном заборе воротами. Они бесшумно разошлись, и Перстень, ощутив под ребрами твердую сталь пистолета, послушно тронул машину с места. Рухнула его последняя надежда. Илья Самойлович рассчитывал, что Викинг переключит свое внимание на полигон, это позволило бы ему выскочить из салона, после чего его люди изрешетили бы машину вместе с сидящим в ней человеком. Но Викинг словно догадался об этом замысле и не спускал с него глаз. Так что у Перстня не оставалось ни одного шанса выбраться живым из «Волги». А Викинг, учитывая его фантастическую удачливость, вполне мог и уцелеть. Перстня такой расклад категорически не устраивал.

Машина нырнула в лощину и остановилась у каменной стены. Викинг с удивлением убедился, что дальше дороги не было.

— Сейчас, молодой человек, вы увидите фокус похлеще, чем у Акопяна или Копперфильда, — торжественно произнес Перстень.

Он достал пульт и величественным жестом нажал на первую кнопку. Глеб внимательно следил за его действиями. Все с той же театральной позой Перстень тронул пальцем вторую кнопку. Викинг переложил оружие в левую руку, а правую сунул в карман. Скоротечная трагедия миновала экватор. Перстень надавил в третий раз. Викинг едва заметно шевельнул рукой и с улыбкой посмотрел на Илью Самойловича. Тот уже не выглядел триумфатором, лицо как-то мгновенно осунулось, на лбу выступили крупные капли пота, пальцы колотила частая и крупная дрожь. Одним из них Перстень надавил последнюю четвертую кнопку.

Сейчас рванет установленное в арсенале взрывное устройство, следом сдетонируют все хранящиеся в нем заряды, тысячи тонн камня, дерева и железа взлетят на воздух. А вместе с ними радиоактивные и отравляющие вещества, а так же смертельно опасные микроорганизмы.

Перстень инстинктивно зажмурил глаза. Но вместо оглушительного грохота он услышал озорное посвистывание мелкой пичуги, усевшейся неподалеку от машины. Перстень снова нажал на кнопку. И еще раз. И еще.

— Зря стараешься, дорогой товарищ. Не мучай себя понапрасну. Лучше посмотри, что у меня есть.

Перстень открыл глаза. Прямо перед собой в руке у Викинга он увидел еще один пульт. Палец Глеба лежал на кнопке «Сброс».

Трагедия превратилась в фарс. Одураченный Перстень с мучительным стоном откинулся на спинку сиденья.

— Пошутили — и хватит. Теперь дай мне спокойно делом заняться, сказал Викинг, ловко выхватив пульт из рук Ильи Самойловича.

Этого последнего унижения Перстень стерпеть не смог. Он повернулся и, скрючив пальцы, словно когти хищного зверя, ногтями попытался вцепиться в лицо Глеба. При этом из горла его вырвался какой-то полурев-полукрик. Держа оба пульта в правой руке, Викинг левой оттолкнул обезумевшего старика. Перстень не унимался. Он снова полез в атаку, но на полпути вдруг замер, схватился за сердце и застыл с лицом, искаженным от боли. Затем Илья Самойлович осунулся вниз, его стало рвать. Викинг выскочил из машины, выволок старика на свежий воздух. Тем временем, несмотря на жару, Перстень стал дрожать от сковавшего его тело холода. Викинг чувствовал — старик умирает, но помочь ему у Глеба не было возможности, да, честно говоря, и желания.