Михаил Нестеров - Убить в себе жалость

Прикидываться дурачком было бессмысленно, и следователь утвердительно кивнул.

— Да, Анатолий Сергеевич.

У Волкова был беспроигрышный вариант: выиграет Ширяева — они возьмутся за Курлычкина, проиграет — возьмут за жабры саму Валентину. Что касается использования видеоматериала и требования от Нины Клименко написать заявление об исчезновении сына, все это не что иное, как оперативная работа, которая изначально была направлена против Ширяевой. Одним словом, прокуратура всегда останется в выигрыше.

— Я понимаю ее, — продолжал Волков, — в своей игре она делала ставку на наши с тобой чисто человеческие качества. Она достигла определенного результата… — Выдержав паузу, Волков прямо спросил: — Ты сказал ей о нашем предварительном разговоре?

— Да, — кивнул Маргелов.

— И все же она решилась… Да, в нелегкое положение она попала. Но помочь мы ей ничем не сможем. Передай Валентине, что я сделал все возможное, чтобы помочь ей, и даю возможность исправить положение. Посоветуй ей уехать из города, желательно подальше и побыстрее. Она играет на чувствах, но та же Клименко в любой момент может забыть все плохое, связанное с ее бывшим мужем, и рассказать ему, что написала заявление об исчезновении сына. И тут я согласен помочь Валентине: ведь пленка не служит доказательством акта похищения. Просто на данном этапе я, как прокурор, дал указание проверить некоторые факты, которые впоследствии подтвердили, что Максим Курлычкин действительно исчез — во всяком случае из поля зрения своей матери. А перед Станиславом Курлычкиным, как ты понимаешь, я оправдываться не собираюсь: это приоритет прокурора и следователей допрашивать тех, кого, согласно следственной и оперативной работе, они сочтут нужным. Мало того, если Курлычкин сунется в прокуратуру, я укажу ему его законное место. Ширяева послала ему кассету с записью?

— Да.

— Это нам на руку.

Валентина не выспалась, она заварила крепкого чая и, часто зевая, помешивала в стакане ложечкой, чтобы чай побыстрее остыл.

Завтра также предстоит трудный день, и послезавтра… И все время перед глазами будет стоять ненавистное лицо Курлычкина. Выкрест, «из грязи в князи»… Трудно подобрать ему определение. Больше походит он по своей сути на крестьянина, которому дали власть и полномочия; и вот он, вооружившись вилами, заколол барина, повесил его семью и стал главным над такими же, как он, так как вовремя и пошире других открывал рот. Кулак? — раскулачить, все отобрать, жену и детей вон из дома! И пошло-поехало…

Слабая, конечно, аналогия, но из нее что-то присутствовало пусть не в самом Курлычкине, а в способе получения власти и дальнейшем развитии событий.

Валентина выпила чай, выкурила сигарету, в надежде взбодриться, прошлась несколько раз по кабинету. Вернувшись за стол, она положила голову на руки.

«Пять минут», — скомандовала она себе и крепко заснула.

Вернувшийся от прокурора Маргелов не стал ее будить. Он взял кое-какие бумаги из ящика стола и принялся за их изучение. Совсем скоро ему придется сообщить Валентине неутешительные новости. Нужно смотреть на вещи реально, прокурор прав, и он дает Ширяевой шанс, просто глупо им не воспользоваться. Что бы с ней ни случилось, и прокурору и следователю станет ясно, что же в действительности произошло, но доказать не смогут; а скорее всего не захотят, будут искать наиболее легкий путь, чтобы как можно быстрее и реалистичнее закончить дело, в котором будет фигурировать фамилия Валентины Петровны Ширяевой.

Бесполезно, подумал Маргелов, глядя на спящую женщину. Узнав, чем закончился его визит к прокурору, она, как в омут, бросится в последнюю атаку на Курлычкина и, конечно же, проиграет.

Да, прокурор прав, она делала ставку в основном на чувства, правда, подкрепленные логикой и уже свершившимися фактами, и Маргелов, опытный Маргелов, не мог до конца разобраться в ситуации, подхватывая инициативу Валентины. Здесь была если не ошибка, то слабое звено в ее мероприятии, и она не могла не знать об этом. Вот именно сейчас следователь понял, насколько честно и открыто играла Валентина. С такой откровенностью, что даже прокурора тронула ее судьба.

Гладко было на бумаге, да забыли про овраги.

На самом деле никакой логики в действиях Валентины не было, она поступала так, как подсказывали события, разворачивающиеся одно за другим. Если предыдущее было неверным, она находила продолжение. Если не могла найти его, ничего лишнего не придумывала и не металась из стороны в сторону, оставляя все на своих местах. А дальше… Нет, все же чувствовалось в ней что-то от маленького беззащитного зверька, попавшего в западню. Лисы к примеру, попадая в капкан, отгрызают себе лапу.