Михаил Нестеров - Убить в себе жалость

Грача перевели в карцер, перед этим он в полном одиночестве около часа провел в прогулочном дворике.

Карцер представляется многим тесным помещением. Во многом это соответствует действительности, но в карцере есть откидной стол, нары, умывальник, унитаз, есть и место, чтобы сделать от стены до стены пару-тройку шагов. Порой в такое помещение сажают для профилактики до двадцати человек — на час-полтора, больше в непереносимой духоте не выдержать.

Грач гнал от себя ненавистный образ Курлычкина, старался думать о матери. Он догадывался, почему его не отвели обратно в камеру, а посадили в карцер, предварительно, как собаку, выгуляв во дворике.

Он ждал своего конца с минуты на минуту, вздрагивая при каждом звуке. Невозможно настроиться на смерть; а тесное помещение, в котором он содержался, виделось ему камерой смертников.

Он чувствовал, что где-то совсем рядом готовы к работе люди Курлычкина. После полуночи продольный откроет им дверь и впустит в карцер. В своей камере «киевляне» гадить не станут — это святое. Продольный мог поступить «официально», например, подсадить в карцер к Грачевскому пару «разбушевавшихся» заключенных, однако постарается избежать лишнего шума и проводит подследственных «киевлян» тихо.

Он не ошибался: двое из шести подследственных были готовы к работе и ждали двух часов ночи, когда на смену заступит свой контролер.

Незаметно для себя Грачевский уснул, проснулся от лязга замка. Он напрасно настраивал себя на то, что сможет встретить убийц достаточно спокойно, — сердце готово было выпрыгнуть из груди, и Грача крупно трясло. Он не мигая смотрел на открывшуюся дверь. И ничего не понял, когда продольный громко скомандовал:

— На выход!

Возле привратки их встретил знакомый ДПНСИ.

— Здорово, Грачик! Такое чувство, что я тебя выгоняю.

Из рук в руки подследственного передали двум бойцам, одетым в униформу спецназа и вооруженным автоматами. Не церемонясь, те замкнули на запястьях Грача наручники и подтолкнули к выходу. Наклонив голову, втиснули в легковую машину. Сами уселись в другую.

Грачевского все еще колотило, когда он глянул на соседа. Лет двадцати пяти парень показался ему знакомым.

Юрий Апраксин отомкнул наручники и велел водителю трогать.

С переднего сиденья на Грача обернулся Маргелов.

— Ты под моей опекой, — туманно высказался он. — Посидишь пока в следственном изоляторе ГУБОПа. Устраивает тебя такой вариант?

— И ничего не бойся, — не дав ответить, добавил бывший помощник следователя. — Как только Курлычкин узнает, кто выдернул тебя из СИЗО, постарается забыть раз и навсегда. Эй!.. — Открытой ладонью Апраксин помахал возле лица Грачевского. — Воды? — пошутил он.

Грач наконец-то сумел расслабиться. Он вспомнил и начальника следственного отдела по борьбе с оргпреступностью, и человека, которого видел однажды в сопровождении Валентины, — следователя прокуратуры Маргелова.

— Не дрейфь, — еще раз успокоил Апраксин, — дело твое я принял, выткем тебе трешку с отсрочкой приговора.

Сам же думал об обещанных Маргеловым пяти тысячах «зелени». Пока Апраксин не определился, брать или помочь бывшему начальнику по дружбе.

Принять дело Грачевского следователю ГУБОПа труда не составило, последнее время Апраксин не был загружен работой, а для начальства хватило несколько грамотно истолкованных фраз: потерпевший состоял в криминальной группировке «киевская», подозреваемый неоднократно судим, выявление причин, по которым… в дальнейшем могут оказаться полезными для оперативной работы… и так далее.

Апраксин понимал, что спасает Грачевского, но то, что они с Маргеловым вытащили помощника Ширяевой с того света, представить не мог.

Для Грача все было иначе. В своей жизни он видел десятки камер и не в одну из них не стремился. Сейчас же, как о тихой гавани, думал о камере следственного изолятора ГУБОПа, рассеянно слушая непринужденную болтовню молодого следователя о кормежке по высшему разряду, спецобслуживании… затем снова о минимальном сроке, о гарантиях, словах и ветре — для Грачевского — вольном ветре.

А Маргелову не давало покоя вчерашнее покушение на Мусу Калтыгова и его помощника Лечо Маргатова. Оба были убиты в гостинице «Олимпия». Одному из стрелявших удалось скрыться с места происшествия, второй был смертельно ранен открывшими огонь телохранителями.

Дело под свой контроль тут же взяла ФСБ. По обрывочным данным, была выдвинута версия о междоусобных разборках. Так как все убитые, включая нападавшего, были лицами кавказской национальности.