Александр Тамоников - Халхин-Гол. Граница на крови

— Усиление получил?

— Так точно! В восемь поставлю задачу всем подразделениям. Вы уверены, что не следует подчинить мне роту капитана Одзавы?

— Уверен. Капитан будет действовать по задаче, определенной мной. Он уже вывел роту на новое направление и сможет оттянуть на себя значительные силы русских. Если от них что-то останется после авианалета.

— Понял вас.

— А сейчас, майор, с тобой будет говорить командир бригады.

— Да, я готов.

Послышались щелчки, помехи в эфире, затем раздался голос генерал-майора Мэзэто Кимуры:

— Майор Куроки?

— Я, господин генерал-майор!

— Задача вам определена, я выделил все, что требуется для уничтожения советских и монгольских подразделений. Мне удалось привлечь авиацию. Со своей стороны все возможное сделал и полковник Танака. Теперь дело только за вами. Уничтожьте противника, и я добьюсь присвоения вам звания подполковника с назначением на должность заместителя командира бригады. Ну а если потерпите поражение, то… вы знаете, что делать, дабы не попасть под трибунал. Это касается вас лично и всех офицеров, подчиненных вам.

— Так точно, господин генерал! Но мы разобьем противника. Теперь я уверен в этом.

— Вы займете берег от Номана до Хамтая, останетесь на плацдарме с подразделением усиления, дождетесь подхода основных сил. После этого батальон будет отведен в место временной дислокации у селения Сумэ-Дин. Вы поняли меня?

— Так точно, господин генерал!

— Желаю удачи. Поддерживайте связь с полковником Танака. Отбой.

— Отбой, господин генерал.

В трубке вновь зазвучал голос командира батальона:

— Мне есть необходимость что-либо добавить, Райдон?

— Никак нет, господин полковник!

— Значит, все по плану. Штурм после авианалета, который начнется в восемь, и артподготовки. Орудия ударят в восемь тридцать. О подразделении Одзавы не беспокойся. Реши задачу, поставленную перед тобой.

— Да, господин полковник.

Связь оборвалась.

Командир роты передал трубку связисту, припал к окулярам стереотрубы и принялся разглядывать позиции советских и монгольских подразделений. При этом он хищно ухмылялся. Майор Куроки надеялся на быструю развязку, пусть кровавую, с большими потерями, но победу. А с ней придет и повышение.

В небе послышался гул приближающихся самолетов.

Куроки бросил взгляд на часы — 07.57. Он приказал вызвать на связь командира артиллерийской батареи. Все шло строго по плану, который реально давал японской стороне все шансы на победу в этом локальном конфликте, в боях местного значения.

По позициям тактической группы пронеслось:

— Воздух! Японские самолеты!

— Черт бы их побрал! — воскликнул Новиков и через связиста передал команду: — Всем в укрытия! Пулеметчикам ПД по возможности обстреливать вражескую авиацию.

Kи-30 и Ки-43, прикрывающие их, шли на высоте примерно в восемьсот метров. «Дегтяри» могли достать их, но нанести урон были не способны.

Первое бомбардировочное звено из трех самолетов вышло к передовым рубежам тактической группы. Тут японцев ждал неприятный подарок, которого они никак не ожидали. Огонь открыла зенитно-пулеметная батарея счетверенных установок «Максим», скрытно вставшая на западном берегу и доукомплектованная. Бомбардировщики вспыхнули, таща за собой шлейфы черного дыма, прошли над укрепрайоном и упали в реку. В западный берег воткнулся и один истребитель «Накадзима».

Командир второго звена Ки-30 среагировал на обстрел молниеносно. Он отвернул самолет на юг, за ним пошли остальные два бомбардировщика. Истребители же атаковали позиции зенитной батареи. И тут же полыхнули еще два самолета. В небе остался один «Накадзима», который отвернул назад.

Японские самолеты вышли из зоны обстрела пулеметной батареи, но в небе появились советские истребители И-16. Они догнали бомбардировщики, вступили в бой и с ходу подожгли два Ки-30. Третий открыл огонь из пулемета, который размещался сзади кабины. Один И-16 вспыхнул.

Второй был атакован истребителем «Накадзима». Завертелась карусель. Пилот И-16 подстрелил японца, но и тот успел выпустить очередь. Падали они вместе. Летчики одновременно выпрыгнули из горящих машин и опустились практически в центре Номана, где японца тут же арестовали, а советского пилота проводили в укрытие.

Авианалет принес японцам только потери. К аэродрому смог уйти лишь один Ки-30, сбросивший бомбы восточнее передовых рубежей обороны тактической группы.