Александр Тамоников - Халхин-Гол. Граница на крови

Майор взглянул на него и осведомился:

— Что значит пока?

— Таков приказ командира батальона. Находиться в лагере до особого распоряжения.

— У тебя есть связь со штабом батальона?

— Нет, господин майор.

— Как же тогда ты получишь это распоряжение?

— Не могу знать.

— Странно.

Мимо них солдаты пронесли раненого, поместили его в отдельную небольшую палатку.

— Занимайся своими делами, — сказал Куроки сержанту и зашел в эту палатку.

Санинструктор накладывал новые бинты на ноги раненого.

— Как закончишь, зайди ко мне в штабную палатку, — велел ему майор и вышел.

В штабной палатке находился только заместитель командира отряда капитан Одзава.

Куроки снял экипировку, бросил ее на кушетку, покрытую циновкой, расстелил на столике карту.

— Мы выполнили задачу, господин майор, — сказал Одзава.

— Начальную да, но есть и последующие.

— Я в курсе. Просто по этому поводу можно выпить немного саке.

— Нет, — отверг это предложение майор. — Передай, чтобы сюда принесли обед, а ужин — на час позже обычного, потом займись выставлением постов охранения. Удаление от лагеря не менее двухсот метров, в окопах, так, чтобы каждый дозорный видел остальных. Всего подготовить четыре поста. Охранение распределить равномерно по группам, смена — два часа, начиная с восемнадцати ноль-ноль.

— Надолго мы здесь задержимся?

— Нет, — ответил майор. — Занимайся, Эндо!

Не прошло и минуты после ухода заместителя, как в штабную палатку явился санинструктор.

— Разрешите войти, господин майор?

— Входи, Яно.

Сержант зашел, встал у входа.

— Я видел, солдат ранен в ноги, — сказал Куроки.

— Правую пуля только царапнула, а вот левая раздроблена.

— Значит, он сам передвигаться не может?

— Конечно, нет, господин майор. Я сейчас наложил ему шину, перебинтовал, дал обезболивающее.

Майор встал, подошел к санинструктору и произнес:

— Надо поговорить с сержантом Санто, чтобы он забрал раненого в расположение батальона.

— Говорил уже. Он бы рад, но отсюда группа пойдет к границе, ей надо установить еще два таких лагеря.

— У них есть машина?

— Так точно. На себе столько палаток не перенесешь, а еще полевая кухня.

— Да, я как-то не подумал об этом, но грузовик не видел.

— Он за высокой сопкой.

— Понятно. Значит, переправить раненого в батальон мы не можем?

— Никак нет. Но я сделаю носилки, и мы будем носить его.

— Носить? — Глаза майора впились в физиономию санинструктора.

— Другого выхода нет, господин майор.

— И как ты, сержант, представляешь действия отряда с раненым?

— Его можно будет оставлять где-нибудь.

— А с ним и тебя. Но ты в первую очередь член боевой группы и только потом санинструктор. Ты должен не сидеть с раненым, а воевать.

— Я плохо понимаю вас, господин майор.

— Между тем все просто. Раненый должен умереть. Его следовало добить при отходе. Думаю, наши бойцы взяли этого парня с собой, чтобы его телом прикрыться от огня монголов. То, что не произошло на поле боя, должен сделать ты здесь, в лагере.

Санинструктор отшатнулся и сказал:

— Но, господин майор, этот солдат — Гута, брат лейтенанта, помощника начальника штаба батальона.

— Что ж, тем лучше.

Сержант не смог скрыть удивления:

— Чем лучше, господин майор?

— Меньше болтать будешь о том, что умертвил раненого. Вернее, ты будешь молчать о том, что он умер от какого-то препарата, а не от ранения.

— Но ранение в ногу.

— Не тебе мне объяснять, почему умрет солдат, раненный в ногу.

— Если только от потери крови.

— Вот видишь, ты начал соображать. Чтобы лейтенант Гута не пристрелил тебя за брата, сделай все аккуратно и тихо. И никаких вопросов! Через десять минут ты должен доложить мне, что рядовой второго класса Гута умер. Иди!

— Слушаюсь!

Отпустив санинструктора, майор присел за стол. Юко принес обед. Куроки с удовольствием съел солидную порцию риса с вареными овощами.

В конце обеда вновь явился санинструктор.

— Разрешите доложить, господин майор?

— Докладывай, — сказал Куроки и сделал глоток крепкого чая.

— Рядовой второго класса Гута умер от потери крови.

Майор как ни в чем не бывало состроил скорбную физиономию.

— Жаль, хороший был солдат. Но война есть война. На ней иногда убивают. Так ведь, сержант Яно?

— Так точно, господин майор! Один вопрос разрешите?

— Да.

— Что делать с телом?

— В батальон его не доставить, священника, гроба и крематория у нас нет. Поэтому ты и Юко Ясида выройте за пределами лагеря яму, заверните покойного в какую-нибудь материю и закопайте. Не забудьте чем-то обозначить могилу. Возможно, брат умершего солдата решит ее наведать, а то и провести кремацию. В батальоне это возможно.