Александр Полюхов - Операция «Джокер». Личный шпион Президента

А начинался вечер с больших ожиданий. Математик явился вовремя, с цветами и запахом шампуня в волосах. Увидел столик, сервированный для тет-а-тет, даже со свечами. Что-то бухтел, а она ожидала, когда же оценит её достоинства и перейдет к сути. Вообще с парнями ей не везло со школы. Предки, тогда еще жили вместе, отправили в Коннектикут: «В Новой Англии образование лучшее в мире, станешь настоящей леди, будешь жить и работать в Нью-Йорке». Туфта! В классе полно иностранцев, американские соученики третировали пришельцев. В изоляции и жила с киргизкой-соседкой по комнате. Та вечерами от тоски заунывно пела на родном языке. Спросила её: «О чем?» — «О степи и конях. Что видела дома, о том и пою». Виолетта петь не умела, пыталась найти отдушину в спортивных танцах. Потом появился дружок — подросток на год старше. Милый, ухаживал, пока она ему не дала. На следующий день рассказал всему интернату, в подробностях, как наклонил русскую шлюху над партой, задрал клетчатую юбочку, стянул трусики и вдул. В соцсети «бойфренд» собрал сотню лайков. С тех пор девушка невзлюбила школьную форму и вообще шотландку, не говоря уже об англосаксах. Русская «девчонка с моторчиком» превратилась в ученицу с «синдромом дефицита внимания», которую пичкали риталином. Хотя лекарство причислено ко 2-й группе наркотических препаратов (вместе с кокаином и амфетамином), американские школьные правила разрешали его широко применять для «профилактики» СДВ.

Отец уехал с кем-то куда-то, денег у матери не стало, заграничное образование прервалось. Девушка вернулась в родные пенаты, но её не встретили эти древнеримские боги, покровители домашнего очага. В школе «американку» третировали, старых друзей не осталось, новых не завела. Последствия заокеанского «лечения» пришлось выправлять антидепрессантами. Тем не менее остались постоянная подавленность, заниженная самооценка, иные психические проблемы. Нет, мать билась как рыба об лед, устроилась в НИИ, сделала карьеру. До отпрыска руки дошли недавно — свозила к мозгоправу в Москву. Удачно, Виолетта начала выравниваться, даже к Математику руки протянула, увидела в нем родственную, ранимую душу. А тот!.. Ни обнять, ни приласкать, не говоря уже сексе. Извращенец заставил натянуть черные чулки — специально с собой принес. И так просил повернуться, и эдак, ползал, рассматривал с разных сторон. На жаждущую женщину, её тело и красоту — ноль внимания. Сам в итоге возбудился, без прелюдий влез сверху и сразу кончил, моментально превратившись в желе. Довольный убежал. «Урод!»

Валера летел по ночному городу на крыльях э… любви? Или счастья? Короче, летел. «Состоялось! Осуществил мечту!» Пять минут — полет нормальный: «Какие у нее коленки! Согнет ногу — чулок из почти черного станет серым, разогнет — опять черный!» Десять минут: «Сексуальности добавлял даже борт (Математик знал название как верхнего края трикотажного изделия, так и остальных частей): двойная вязка выше колена, чтобы лучше держался чулок, делала кожу под ним менее четкой. Только большая родинка виднелась словно сквозь туман». Пятнадцать минут: полет прерван появлением трех парней. Бить не стали, так, вкатили пендаля, не найдя денег в вывернутых карманах. Настроение не испортилось — у него есть женщина!

Исключительность часто путают с эксцентричностью. «Он — такой странный! Она — такая неординарная!» К психотерапевтам в России ходить не принято, да и где сыскать российских спецов данной профессии? Посему расстройства психики — слабые и не очень — окружающие обычно относят на особенности характера больного. А больным — долго ли, коротко ли, постоянно ли, временно ли — становится каждый десятый житель. Помочь страждущим получается плохо, если только они — не преступники, что так часто косят под психов. Им, в отличие от рядовых граждан, государство охотно предоставляет возможности обследоваться. Самые страшные экземпляры попадают в Институт судебной психиатрии им. Сербского. Именно тут пожилой профессор проводил первичное собеседование с мужчиной, зарезавшим жену и двух малолетних детей. В камере поздним вечером душегуб устроил то ли приступ, то ли спектакль. Пришлось приехать из дома и разбираться, ведь обострение или его симуляция — лучшее время для наблюдения и анализа. Демонстрация субъекту чернильных пятен Роршаха убедила в способности пациента видеть (или рассказывать, что видит) страшное и ужасное в каждой картинке. Настало время перейти к ассоциативному ряду.