Александр Полюхов - Операция «Джокер». Личный шпион Президента

Чтобы отвлечься от зародившегося возбуждения, стала листать оттиски дальше и наткнулась на «научную» статью о различиях между полами. Автор утверждал, что, став прямоходящим, человечество поставило женщин перед угрозой вымирания: тазовые кости у них схлопнулись, хоть и не до конца, сузив родовой канал. «Им стало трудно охотиться и проходить огромные расстояния в поисках корешков, да еще и обремененность детьми. Никаких семейных отношений тогда не существовало. Чтобы спасти свой род и саму расу, женщина совершила кардинальную физиологическую перестройку. Она обрела качество, которое называется гиперсексуальностью, то есть приобрела, в отличие от животных, способность к спариванию круглый год. Отделив секс от размножения, женщина сделала его самостоятельной ценностью. С помощью секса слабый пол не только начал управлять мужчинами, но и обеспечил выживание человечества в изменившихся условиях».

«Блин! Какой чудак писал? А как же любовь? Что же Матюха мне нужен только, чтобы „корешки“ приносить?» Расширившееся от волнительных воспоминаний устье родового канала обиженно сжалось от глупой статьи, оставив на трусиках чуток жидкости с тем запахом, что требуется для приманивания самца, возвращающегося с «охоты». «И когда уже он вернется?»

Чем меньше населенный пункт, тем труднее скрывать тайны. В пещере первобытного племени что скроешь? Областной город полон ведомственных пещер, только их обитатели общаются: болтают по телефону, встречаются на совещаниях, питаются и пьют вместе. Еще пересекаются с обитателями вневедомственных углублений и выступов местного общества. От того здесь плоховато сохраняются секреты, даже государственного значения.

— Ты, блин, за кого меня держишь? Мы, блин, лет пять, как водку вместе хлещем, — говоривший сделал жест в сторону запотевшего штофа на ресторанном столе. — Баки мне, блин, не забивай туфтой. Хорош пальцы гнуть. Чего звал-то?

Авторитет местного преступного мира повидал много и многих за четверть века борьбы за влияние, то есть за баксы, рубли и евро. От прошлого темного периода остались жизнь (что удивительно) и привычка вставлять букву «блюдечко» в каждую фразу. Без неё речь теряла связанность и плавность. Посему Куратор, обитатель начальственного блока в здании местного ФСБ, легко идентифицировал «Бобра» даже на слух. Знающие посетители ресторана «Вепрево колено» визуально опознавали вора в законе — безобразные шрамы на лице авторитета составляли два «солнечных круга» вокруг глазных ниш. В его агентурном деле отмечалось, что по малолетке, во время первой ходки, тогда еще «бобренку» соседи по бараку решили «помыть фары» — вырезать глаза. Правда, вмешалась охрана, и субъект остался зрячим. Во благо или во зло? Куратор не был уверен.

— Дыши ровно. Короче, что братва про гостя балакает? — оперативник воспользовался приблатненным лексиконом, поскольку артистично «ботать по фене» не умел.

— Да, блин, ничего. Ты попу не морщи, нам он похрен.

— Тогда зачем третесь вокруг него? К отелю технари твои подтянулись?

— Замдир по АХД, блин, просила «прослушку» организовать. Но у москвича мобила супернавороченая: аппаратура ловит свист и шелест. В общем, хотели пукнуть и обосрались.

— На кой ляд приезжий сдался замдиру? Почему та к тебе обратилась? — фээсбэшник по-прежнему пытался втемную снять инфу с оперативного источника, хотя уже знал о наличии у Алехина «хитрого» телефона и догадывался, почему начальник велел заняться москвичом сразу после визита Безопасника из НИИ.

— Под институтский «общак» роет. АХД за своё лавэ бздит.

— Так ты её крышуешь!

— Твой шеф её крышует, а мы, блин, бизнес вместе крутим.

— Институтская земля?

— Сами втихаря пилите, а мне предъявы кидаешь! Спецуре-то фраер каким боком? Подослан что ли? Так закройте его.

— Нельзя его трогать. А пригляд нужен. Нам-то не с руки, Понимаешь?

— Ясный, блин, перец. Мне-то что с того?

— Просьбу замдира выполнишь, с нами сведениями поделишься.

— Ты совсем оборзел, блин, Стучать предлагаешь? — делано обиделся «Бобер», давно усвоивший, что подобные встречи предполагают взаимный обмен информацией. — Я подписку «куму» не давал, блин.

— Не кипятись, уважаемый, — Куратор не стал тревожить напоминанием о давней вербовке собеседника в воспитательной колонии для малолетних преступников имени Дзержинского. — Надо выяснить, зачем гость пожаловал. Это же в общих интересах, — сильная рука точно плеснула по пятьдесят граммов из почти обсохшего штофа. — Узнаем побольше, разберемся. Вместе.