Сергей Козлов - Последний Карфаген [Повесть. Рассказы. Дневники]

Столыпин, Косыгин… Созвучно.

Демократы, русофобы, нувориши, криминалитеты и просто засранцы хотят превратить мой народ в стадо. В стадо, покорно идущее на заклание «в цивилизованный мир» и дающее на ходу себя стричь. Они не чуют опасности перерождения стада в стаю. В волчью стаю, которую и красной тряпкой-то уже не напугать. Пуганые. А уж представить себе медвежью стаю!

Есть народы, которые то ли на генетическом уровне, то ли из исторического хитросплетения усвоили: смысл существования для них — грабить и паразитировать. При этом используют все способы: от явного гоп-стоп до древнего и тонкого: разделяй и властвуй.

И есть русский народ, на который остальные глядят с тревогой, удивлением, испугом, ненавистью просто из-за того, что не понимают . Не понимают: как можно создать империю, не проливая реки крови, как можно с молоком матери впитывать державный дух.

О загадочной русской душе сказано много, но главная ее отличительная черта — отсутствие равнодушия. Судя по тому, как множится сейчас равнодушие, можно, но очень не хочется делать вывод.

Что-то мы нынче слишком уж медленно запрягаем!..

Терпеть ненавижу интеллигентского сюсюканья с человеческими заблуждениями и псевдоистинами. Мне ближе Иосиф Волоцкий.

Разобраться в одном человеке гораздо сложнее, чем во многих сразу. Разобраться в ближнем на поверку труднее, чем в постороннем. Да и дать оценку постороннему проще, можно не опасаться, что это вызовет ответную реакцию. Особенно если он этого не слышал.

Что страшнее: ненависть или равнодушие?

Иногда я рассказываю о том, что произошло со мной так, будто это произошло с другим человеком. И получается более правдиво.

Что я тут пишу? Кому? Зачем?

Я бы назвал это калейдоскопом внутреннего сгорания. Я бы назвал это — про себя вслух. Я бы назвал это энциклопедией внутреннего созерцания, но из-за незаконченности, несовершенства, а то и спорности многих суждений я назову это приметами. В конце концов с облаками спорить не будешь. Плывут себе и плывут. В них можно только витать.

С некоторых пор я абсолютно перестал быть суеверным. Суеверие от суеты. Более того, от людской мелочности и уж, конечно, от маловерия, а в конечном счете — от глупости. Дурные приметы они потому и дурные.

Лучше пусть будут приметы внутреннего сгорания.

С детьми в школе мне значительно проще, чем со взрослыми где бы то ни было. Почти нет меркантильных отношений, дву- и многоличия, псевдонравственной лжи, ханжества, а главное — в подавляющем большинстве из них нет напускной сложности, этакой вымученной взрослой серьезности и пошловатого хитроумия.

А еще в них нет усталости жить.

Пока нет.

В детях есть огромная масса энергии. Избыток ее заполняет школьные коридоры и кабинеты. Она должна бы струиться над школьной крышей, напоминая «плывущий» воздух в знойные дни.

Интересно, почему я выныриваю из этого моря энергии, но мои собственные силы приходят в упадок.

Нынешние медиумы скажут обо мне: это не энергетический вампир.

Алкоголизм — это не всегда болезнь, в некоторых случаях это способ выживания, граничащий со способом умирания. Даже онкологическим больным дают постоянно увеличивающиеся дозы наркотиков.

Так или иначе — это слабость. Наркоз.

Люди на Севере добрее, открытее, приветливее. Это аксиома. ( Отмечена каждым, кто брал в руки перо ).

Невольно задумался: уж не суровый ли климат научил их ценить человеческое тепло?

Люди на Севере хищнее. ( Подсказано редактором. Подумал и согласился ).

Нынешняя цивилизация с ее урбанистическим и масс-культурным напором калечит людские души, прививает и поощряет нормы крайнего индивидуализма. Материально-созидательная, с одной стороны, с другой — она ведет к оскудению духа. Количество концертов, выставок, телепрограмм, выпускаемых книг и проч. вовсе не определяет духовного развития общества, а только широту информационного потока.

Русскую Православную Церковь именно сейчас, как никогда ранее, необходимо поддерживать материально. Сколько храмов восстанавливается! И это единственный луч света в нашем темном царстве. Сила церкви и в количестве духовных чад, и в чистоте, но в наше смутное время очередного накопления капитала необходима и финансовая сила. Нужна всегосударственная кампания, направленная на побуждение граждан и организаций к пожертвованиям. В конце концов даже маловеры и государственно мыслящие атеисты не могут не видеть ее державную роль, ее центростремительную силу, не могут не видеть в ней нравственно-воспитательный оплот и единственно верный способ защиты от иноверных, сектантства и разлагающего яда европейского индивидуализма.