Евгений Сухов - След предателя

Кусты противоположного берега были рядом, до них можно было добраться уже следующим нырком, но делать этого не следовало, наверняка немцы, находящиеся на той стороне, уже предупреждены и ждут его появления. Одно спасение — узкая, заросшая камышами и рогозами протока.

На берегу стояли четверо немцев и пристально всматривались в темную поверхность воды, пытаясь различить на ней беглеца. Уже погружаясь, старшина заметил, как один из них что-то гортанно прокричал и, вскинув автомат, попытался отыскать его в прицеле.

Вода сомкнулась над головой, а рядом с плечом, увлекая за собой пузыри воздуха, прошла пуля, не причинив старшине вреда. Позади ударила еще одна, слегка скользнув по правому сапогу.

Стараясь как можно дальше отплыть от опасного места, Богдан с силой подгребал под себя воду, цепляя носами сапог глинистое дно. Когда водоросли стали оплетать голенища, он понял, что цель достигнута — с берега за плотной стеной растительности теперь его не увидеть.

Осторожно, стараясь не плескаться, Щербак вынырнул у самого берега. Вокруг, надежно укрывая от чужих взглядов, возвышался камыш. С обоих берегов пловца не видно, следовало идти по протоке вверх, как можно дальше от основного русла, навстречу топкой, вязкой болотистой жиже, заросшей кувшинками, там Щербак видел свое спасение. Следовало отсидеться час-другой, подождать, когда станет совсем темно, а потом пробираться к своим.

В протоке было неглубоко — всего по грудь. Присев так, чтобы на поверхности оставалась только голова, Богдан зашагал по вязкому грунту через стену разросшейся листвы прямиком к топкому болоту.

Со стороны немецких позиций еще раздавались отрывистые команды и приглушенные расстоянием крики. Похоже, немцы не могли смириться с потерей добычи. Автоматные очереди еще прочесывали пустынные берега, расстреливая всякую подозрительную цель. Но все это было напрасно и очень далеко от того места, где затаился старшина.

Щербак видел, как немцы, разделившись на две группы, направились вверх и вниз по течению, продолжая обстреливать каждый подозрительный бугорок на воде.

Поиски продолжались еще часа полтора. Когда немцы вконец уверовали, что под таким огнем русскому спастись не удалось, они вернулись в лес, где их дожидалась грузовая машина.

Ближе к полуночи заморосил мелкий дождь — из тех самых, что пронизывает до костей. Передовая как будто бы затихла. По какой-то негласной договоренности, нарушать которую ни одна из сторон не собиралась, на позициях установилась тишина. Только где-то вдалеке, будто по обязанности, лениво переругивались тяжелые пулеметы.

Наступила ночь. Небо, смазав горизонт, сровнялось с землей. Теперь это было единое целое — темное, мрачное. Только по ослепительным ракетам, взмывавшим в воздух, можно было понять, что это не так.

Богдану не однажды приходилось бывать на немецкой стороне. Большую часть пути он проползал на брюхе, а потому на ощупь помнил каждую кочку. Немецкие позиции он преодолеет. Далее, простреливаемая с двух сторон, начнется широкая нейтральная полоса. Но и это еще не все. Предстояло серьезное объяснение с начальством по поводу гибели двух разведчиков. Его тоже нужно будет пережить. И каким боком выйдет для него этот разговор, одному богу известно.

Главное — не дрейфить, авось все образуется!

Стараясь не шуметь, старшина зашагал по болоту, пробираясь через немецкие позиции. То, что он почти на нейтральной полосе, было видно по вспыхнувшей ракете. На какое-то мгновение она, раскрыв парашют, повисла в воздухе и осветила пространство на добрые полкилометра. Потом медленно, подхваченная легким порывом ветра, она пошла на снижение, осветив три ряда колючей проволоки и изгибы замаскированных траншей.

Вдруг отовсюду взмыли в воздух другие ракеты: зеленые, желтые, красные. Все перемешалось в одно мгновение. Тишина, стоявшая еще какую-то минуту назад, неожиданно взорвалась автоматными очередями: черноту неба рассекали трассирующие пули. Сталкиваясь, они разбивались на мелкие осколки и тотчас сгорали в ночи крохотными метеоритами.

Ракета погасла, на нейтральную полосу вновь легла тяжелая дремучая темнота. Выстрелы умолкли так же неожиданно, как и возникли. Опять тишина, как будто пальба только привиделась. Следовало побыстрее пересечь нейтральную полосу — стрельба может начаться в любую секунду.

Ориентируясь по знакомым приметам, старшина двигался по протоке. Вот она, дорога войны: повсюду поломанная, обожженная, израненная техника. А ведь когда-то это все было грозным оружием.