Валерий Ковалев - Золото мертвецов

— Порядок. Нога за ночь прогреется и, даст бог, отойдет. Только ходи поменьше. На вот, хлебни чуток, — протянул Сашке флягу.

Тот сделал глоток и закашлялся, на глазах выступили слезы.

— А ты? — вернул ее другу.

— Я уже дерябнул в кабине, чистый ректификат. Ты пока полежи, отдохни, — бросил он матросу мягкую котомку. — А я пока в дорогу все соберу, завтра с утра и двинем. Путь не близкий, а медлить нельзя, себе дороже.

После чего исчез в самолете.

Когда старшина снова появился, в руках у него был еще один солдатский вещмешок, офицерский пояс с кобурой и почти новые яловые сапоги с железными подковками.

Положив все около Сашки, присел рядом.

— Так, сначала сапоги. Похоже, мой размер, у сержанта одолжил. Крупный парень.

Сбросил с ног остатки пьексов и, перемотав портянки, натянул обнову.

— Как по мне шили, — улыбнулся. — А это тебе, — протянул Сашке ремень с кобурой. Здесь ТТ с запасной обоймой, а ракетницу выкинь.

Вслед за этим Тим встал на колени, перевернул сидор и вывалил из него в мох несколько звякнувших дисков с гранатами.

— По три на автомат и шесть «фенек».

Затем потянул к себе мешок с продуктами и, раздернув горловину, тоже опорожнил его.

Там оказались два кирпича хлеба, початый ими кусок сала, три банки тушенки, пачка кускового сахара и три — чая.

Старшина все это разложил в вещмешки поровну: боеприпасы и продукты. Потом, побулькав у уха, сунул в один флягу со спиртом.

— Все, морской порядок, — удовлетворенно прогудел, затягивая бечевками горловины и захлестывая их наплечными лямками. — А теперь давай налаживать костер, похлебаем горячего, сил надо набираться.

Через короткое время у самолета потрескивал небольшой огонь, на котором побулькивал, исходя паром, котелок с похлебкой из оленьего мяса. К этому Тим прибавил половину одной рыбины, два ломтя черствого хлеба, несколько кусков сахару и отсыпал из пачки с чаем горсточку на заварку.

Вскоре друзья с аппетитом хлебали горячее варево и жевали соленую рыбу, а потом, сполоснув котелок, вновь пристроили его на костер, для чая.

— Давно так не ел, — сыто икнул Сашка, похлопав себя по тощему животу. Тим же внимательно следил за котелком, а когда тот закипел, высыпал туда чай и снял с рогульки.

Спустя несколько минут, прихватывая бока посудины рукавами, они по очереди прихлебывали из нее, хрустя сахаром.

После трапезы разморенный Сашка откинулся на мешок и стал бездумно глядеть в небо, а Тим, вытащив из-за пояса «вальтер», разобрал его и стал смазывать маслом из ружейной масленки.

— Слышь, старшина, а чего у тебя имя такое чудное, «Тим»? — поинтересовался Сашка.

— Меня вообще-то Тимофеем кличут, — ответил тот. — Просто кореша так прозвали, давно, еще на флоте. И фамилия подходящая — Воронов. А у тебя какая?

— Солнцев.

— Красивая фамилия.

На некоторое время приятели замолчали.

— Послушай, Тим, — чуть повернул голову к старшине Сашка. — А эти ребята так и будут лежать в самолете?

— А куда ж мы их денем? Так и будут. Хоронить их негде, кругом вечная мерзлота и камень, бомбер самое подходящее место. Когда ящики утопим, приладим обшивку на место, чтобы звери не растащили, и пусть себе лежат. Вроде как в братской могиле.

— Да, наверное, это все, что мы можем для них сделать, — вздохнул Сашка.

Однако осуществить свои планы друзьям не удалось, как часто бывало в таких случаях.

На следующее утро, когда они, позавтракав, возились с листом дюраля, прилаживая к нему найденный в самолете трос, из тундры донесся тоскливый вой волка, а за ним эхо едва различимого выстрела.

Моряки на мгновение замерли, потом Тим, приказав Сашке оставаться на месте, передернул затвор ППШ и рысцой побежал к ближайшей сопке.

Забравшись на ее вершину, он прилег и, запаленно дыша, стал вглядываться в тундру. Выстрел прозвучал с той стороны, откуда они пришли, с запада.

Через некоторое время старшина заметил на горизонте едва различимые точки и услышал позади громкое сопенье.

К нему по склону сопки, забросив за спину автомат, карабкался Сашка.

— Я ж тебе приказал оставаться на месте, — прошипел Тим.

— Не, я с тобой, — мотнул тот головой, стряхивая рукавом пот со лба и устраиваясь рядом.

— Ну, салага, — бормотнул Тим и вновь впился глазами в чуть туманную даль, искрившуюся на солнце.

Через час точки увеличились, и стало ясно, что это идущие в сторону озера люди.

— Один, второй, третий… девять человек, — сосчитал старшина. — И позади еще что-то. Вроде олени.