Михаил Рагимов - Юг-Север

Поздняков кивнул. Бывает, что уж тут. Не бывает идеальной сигнализации. Может, контакт от влажности коротнуло, может, снежинка удачно шмякнулась…

- Ладно, доставайте нашего ганмена, может, признается.

- Он изнутри заперся, – развел руками Буханов. – Можно, конечно, танковым ключом вскрыть…

- То он опасается, что кругом враги, - хмыкнул Поздняков. И от души вмазал ботинком по люку: - Выходи, подлый растратчик казенного боеприпасу! А то заставлю весь БОТ облизать!

Изнутри раздались лязгающие звуки. Люк открылся неожиданно и резко, чуть не стукнув Позднякова по носу. Высунулся взъерошенный Крюченко, в сбитом на затылок танкошлеме.

- Товарищ старший сержант, от стрельбы засовы перекосило! - Расскажи, расскажи! – отмахнулся Поздняков. – Так и признайся, что подлый трус! Ты зачем стрелял, жертва пьяного зачатия? Диверсантов американских узрел? Или проверяющих?

Ефрейтор замотал головой, оглянулся на стоящих рядом бойцов Буханова. Те старательно делали вид, что ничего не видят и не слышат.

- Да ладно тебе, не ломайся. Отстрелял вхлостую из-за глюка, так тебя что, расстреливать за это будут?

- Там за торосом тени мелькали. Здоровенные такие. Метра по два! Ну я и…

- И черные все, будто ваксой вымазанные, - подытожил Поздняков. – То, товарищ ефрейтор, к вам ЮАРовские парашютисты приходили, зуб даю! Буханов! – обернулся он к капралу. – Отправь своих посмотреть.

В эфир вышел Валерунчик, как за глаза частенько обзывали майора, оставшегося нынче за командира ССП. Выходец из Арбатского Военного округа поинтересовался, что за веселье. Сержант в двух словах описал ситуацию, пообещал сразу после выяснения всех деталей явиться под начальственные очи с ефрейтором наперевес.

Бобры умотали проверять. Поздняков, чтобы не откладывать в долгий ящик, начал диктовать рапорт. Ефрейтор, то и дело, косясь в сторону расстрелянных в хлам льдин, послушно записывал дрожащими руками: «После чего, я произвел четыре короткие очереди в подозрительно гуманоидные силуэты…» - Ты, чего, совсем дурак? - выдернул лист Поздняков. – Вообще мозгов нет? Я прикалываюсь, а ты всерьез.

Крюченко вжал голову в плечи, в ожидании подзатыльника.

- Ладно, - сжалился сержант. – Я набросаю, перепишешь. А то как попугай безмозглый… Да, Сереженька, родной мой, ты сколько снарядов-то в белый лед, как в копейку жахнул?

- Не считал… - горестно повинился стрелок.

- Ладно, - повторил Поздняков. – Этот момент мы тоже проясним, куда деваться. О, гляди, бобры идут. Эй, бобры, что там как?

- Да ничего, - хмыкнул капрал Буханов, ставя на лед «Печенег».– Ни следов, ни крови. Трупов и трофеев, естественно, тоже негусто.

- А следов медвежьих вы там не видели? – намекнул старший сержант.

- Ну… Точно! – сообразил старший «бобер». – Минимум два было следка. Сергеев их еще затоптать умудрился.

- Сволочь ты, Сергеев, - нахмурился Поздняков. – Подлец и негодяй. Как ты мог испортить следы?

- Накатило что-то… - хмуро буркнул здоровенный Сергеев, что сам вполне мог за медведя издали прокатить.

- Смотри, Крюченко, - обернулся Поздняков к ефрейтору. – Ты амикана увидел, решил отпугнуть, но перестарался. И не ляпни, что спуск заело!

- Тогда умку, амикан это же бурый…

- Ты мне поумничай, леопард морской!

Долго грохотал по раздолбанным стыкам поезд. Мелькали ржавые вагоны, сыпалась на песок угольная пыль.

- Сорок четыре, - подытожил Поздняков и сделал большой глоток. Пиво, пойдя не в то горло, дерануло крупным наждаком, и сержант заперхал, отплевываясь.

- Это тебе, чтоб ты, рыба моя, не отвлекался! – ехидно прокомментировала сидящая рядом девушка, и похлопала сержанта по спине.

- От чего? – не понял, а вернее, сделал вид, Поздняков. – Пани Яринка, не говорите загадками.

- От меня!- девушка, поименованная в польском стиле, но на польку совершенно не похожая, тряхнула короткими темными волосами, чуть прогнулась, заставив тесноватую куртку плотнее обтянуть немаленькую грудь, - а значит, не от чего, а от меня. А то ведь явился, всех разогнал, и снова в свою Россию свалишь.

- Кого это всех?

- Ну мало ли… - протянула Ирина, делая озабоченное лицо. – Я девушка свободная, а тебя все нет, и нет, и вообще, мало ли с кем ты там спал!

Женщины...

Поздняков задумчиво отряхнул с кроссовка прилипший окурок, вытащил из кармана нож, открыл о клинок очередную бутылку. Пробка улетела куда-то на песок Городского Пляжа. Впрочем, когда узкая пляжная полоса через двадцать от метров от линии берега утыкается в железнодорожные пути, ведущие в порт, песком это назвать сложно. И серой пляж присыпает, и угольком…