Александр Афанасьев - Счастье волков

— Да… нет!

— Показывай, что на складах! Скажешь, что мы полиция. А будешь шуметь — семья твоя ответит.

Примерно через час я понял — пустышка.

Твою мать!

Чеченцы поняли это еще раньше и смотрели на меня исподлобья. Плохо, когда начинаем с промаха.

— Текер, — спросил я мужика, который уже понял, что его не убьют, — а у вас здесь, в здании, сотовыми торгуют?

— Конечно, торгуют, Эмин привозит, недорого совсем.

— А откуда привозит, не скажешь?

— Как не скажу. Он говорил, что из Дубая возит, у него там зять на стройке работает. Бригада там у них…

Вот хоть мусульмане не должны вообще ругаться, да я повторю — твою же мать. Твою же мать…

Говорят, что в любом деле можно найти как свои плюсы, так и свои минусы. Даже в провальном. Плюс то, что мы зашли в адрес и вышли — чисто, без единого выстрела и без полиции. Минус — в том, что в здании мы ничего не нашли. Система не сработала. А может, Вахид Захар — это вообще пустышка.

Машину я остановил, когда понял, что мы отъехали достаточно далеко — могли ведь и полицию вызвать. Стамбул всегда был настроен против волков, это все же очень не турецкий город. В шестнадцатом город буквально восстал против очередного военного переворота, люди шли с голыми руками на бронетранспортеры и танки. И это стало причиной проигрыша не меньше, чем звонок Эрдогану или осуждение международного сообщества. Военные перевороты удаются только там, где народ запуган и пассивен, где он отдает право армии решать свою судьбу и судьбу страны. Турки раньше безропотно принимали те решения, которые принимало высшее армейское командование за них. А в тот раз они показали, что военным страну не отдадут. И военные отступили.

Ладно. Надо решать, что дальше делать.

Достал спутниковый телефон, набрал номер. Дождался ответа:

— Семен, — назвал я свой позывной, произнесенный как Сэмэн, — по нолям.

— У других тоже, — отозвалась трубка, — новостей нет. Отбой.

Если американцы слушают, а про то, могут ли американцы слушать зашифрованный спутник, ходили споры, то пусть решают, о чем это мы…

Но игра еще не закончилась.

И где-то здесь начинается рай…

Район Арнауткей находился на побережье Черного моря, от него Стамбул как бы начинался. Считалось, что где-то здесь заканчивались большие Балканы, которые когда-то принадлежали Османской империи целиком. Да и теперь… все больше и больше турецких бизнесменов в Албании, Боснии.

Подполковник армии Турции, военный разведчик Мустафа Хикмет оставил взятую у друга на несколько дней машину на стоянке, у самого берега. Больше часа слонялся по набережной, пил кофе, присматривался. Только потом, выпив несколько чашек чая у разных торговцев, он решился. Пересек набережную, поднялся по улочке, настолько крутой, что пешеходная ее часть представляла собой ступени, позвонил в дверь. Ему открыли.

— Нация и свобода!

— Да будет так…

Хикмет поднялся на второй этаж, его уже ждали. Ветерок шевелил шторы, их трепал настойчивый, ласковый ветер с Черного моря…

— Мы давно тебя не видели, брат.

— И долго ждали…

Хикмет отмахнулся:

— Пришлось покружить. Я не был уверен, что за мной не следят.

— У нас есть вопросы к тебе. Тебя видели с каким-то человеком. Говорят, это был русский.

— Это правда.

— И какие у тебя дела с русскими?

— До недавнего времени не было никаких.

— А сейчас?

— А сейчас дела появились. Русские многое знают, как оказалось. Например, о том, что у нас есть. И о том, что мы собираемся сделать.

— Это ты им сказал?! — вскочил самый молодой из всех присутствующих.

— Многое они сами знали. Но да, я рассказал им про стадион.

— Ты предатель!

— Осторожнее в словах!

— Я говорю, что думаю.

— Тогда скажи мне, где брат мой! — зло сказал полковник. — Что ты с ним сделал?

Тургут как-то сник, не нашел, что ответить.

— Я дал русским номер телефона Вахида Захара, — сказал полковник, — от него давно пора избавиться. Это лучше сделать руками кяфиров. Пусть русские это сделают.

— Он тебе не поверил, — сказал пожилой, в очках, видимо, старший.

— Поверил. В любом случае все готово. Только место надо перенести, на всякий случай. Бородатые могли узнать про это место.

— Но как?

— Неважно…

Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед Пророк его.