Александр Афанасьев - Счастье волков

От аэропорта я взял такси. Попросил везти меня к Авелю Махарадзе. Таксист больше не задавал никаких вопросов — он знал, к кому меня надо везти, как и все таксисты города…

Авель Махарадзе, он же Авель Батумский, был один из воров в законе, как раньше говорили, союзного уровня. Такой титул могли иметь только те, кого короновали не три вора, а на всесоюзной сходке. Американцы называют это «Братским кругом», хотя никакого круга нет, а между славянскими и кавказскими ворами отношения всегда добром не отличались.

Путь Авеля не был похож на путь обычного вора. Его отец был крупным цеховиком. У него была большая семья, и он помогал всем. Во время короткого правления Звиада Гамсахурдиа, когда беспредел выплескивался через край, к его отцу пришли люди и сказали — плати. Отец сказал: нет. Тогда его взяли за руки, вывели из дома и попытались посадить в машину. Больше ничего сделать не успели: Авель, тогда готовивший кандидатскую диссертацию, взял автомат и застрелил всех. А потом пошел собирать родственников, чтобы идти убивать тех, кто прислал бандитов.

Так начинался путь Авеля.

Авель защитил свою кандидатскую по математике, которая никому не была нужна в разваливающейся на части Грузии девяностых, и встал на путь войны. Он убивал одних, подкупал других и до Саакашвили смог стать некоронованным королем Грузии.

Своего отца он помянул с масштабом. Его родовой дом накрыли огромным бетонным строением, как дом Ильича в Ульяновске, и превратили в мавзолей. Он также построил по дому всем жителям улицы, на которой вырос, для того чтобы сохранить в неприкосновенности и улицу. Он приказал подновлять дома и поставил около каждого дома статуи тех, кто там жил. Статуи были как живые…

Потом он уехал. Вместе с Асланом Абашидзе, которого вынудили перебраться в Москву суровые реалии кавказской политики. А после падения режима Саакашвили Авель вернулся, но уже как крупный бизнесмен, инвестор сразу в нескольких странах.

В отличие от многих других воров, Авель недолюбливал криминал и старался быть ближе к политикам. Не был он и русофобом, наоборот, считал, что без России никуда. Один маленький штрих — единственным грузинского происхождения бизнесменом, которому разрешали работать в Абхазии, был он. Авель…

И еще было кое-что, что я знал про Авеля. Большая часть его семьи проживала как раз в Стамбуле. Внуки… родившиеся с золотой ложкой во рту, они тяготели к криминалу, считали, что это круто. При полном содействии со стороны местного криминалитета, который делал все, чтобы вовлечь в свои дела внуков Авеля. Так двое из них и внучка оказались на борту того злосчастного теплохода. Красная свадебка, твою мать…

Север помнит [37] Слова Арьи Старк, с которыми она жестоко отомстила Фреям за бойню на свадьбе, известную как «Красная свадьба», центральный эпизод «Игры престолов». Слова «Север помнит» уже стали мемом. .

Авель знал, как остаться в живых по-любому. Он построил отель. А на его двух последних этажах устроил себе логово. Нельзя было добраться до него, миновав постояльцев, которых сюда завлекали низкие цены…

В отеле я сказал на ресепшене, к кому иду, сразу подошла охрана. Завели в отдельную комнату, проверили на наличие оружия, позвонили наверх. Только потом в сопровождении трех охранников я поднялся на самый верхний, восемнадцатый этаж гостиницы, где все принадлежало только одному человеку…

Верх был отделан намного менее роскошно, чем я того ожидал, скорее в деловом стиле. Про Авеля я только слышал — говорили, что он на себя тратить не любит. Когда он бежал из страны, псы Саакашвили не нашли за ним почти ничего, в то время как один из воров построил четырехэтажный особняк, где теперь находилась налоговая.

Самому Авелю было уже под семьдесят. Седые волосы и неожиданно ясные, проницательные, совсем не старческие глаза. Костюм на нем был дорогой, это сразу видно. Говорили, что его личный портной летает к нему из Лондона на частном самолете.

Вокруг — за Авелем, перед ним — стояла охрана.

— Кто ты?

Я поднял руку, охрана насторожилась.

— Нет, — сказал Авель.

Я снял часы и включил в них запись. У меня в часах встроенный диктофон — сейчас он во многих часах делается, — и я все пишу. Часто бывает нелишним.

— Неважно, кто я. Важно, что я принес. На этой записи — полицейский комиссар Стамбула говорит, кто устроил бойню в Проливах. Бойню, в которой погибло трое ваших внуков.

Авель слушал запись, не дрогнув лицом. Прослушал до конца и какое-то время молча сидел. Потом махнул рукой охране: