Александр Афанасьев - Счастье волков

Сначала был в отряде Абу Баната — бывшего дагестанского милиционера, который зверствовал так, что Аль-Каида исключила его из своих рядов и объявила, что Абу Банат вышел из ислама. Потом Михаил присоединился к Исламскому государству — группировке, в которой число русскоязычных доходило до тридцати процентов от общего числа бойцов.

Исламское государство было большим, чем просто еще одна террористическая организация. Ее создали бывшие офицеры армии и спецслужб партии БААС, ее иракского отделения. После гибели Саддама они искали способ вернуться к власти — и нашли его. В отличие от Осамы бен Ладена основатели Исламского государства искали ответы на вопросы, как победить неверных, не в Коране и хадисах, а в трудах Маркса, Ленина, Троцкого, Бакунина, Гитлера, Гиммлера [5] Есть закрытые исследования. Они показывают, что основатели Исламского государства хорошо знакомы с теорией марксизма-ленинизма и русскими практиками революционной борьбы. Оно и неудивительно, если учесть, сколько офицеров иракской армии закончили советские военные училища и изучали научный коммунизм. Что касается нацизма — основатели партии БААС (арабского социалистического возрождения) многое почерпнули из трудов Гитлера и Гиммлера. В шестидесятые и семидесятые годы иностранцы на Востоке носили портрет Гитлера на случай беспорядков. Толпа, стоило ей показать портрет Гитлера, проникалась дружескими чувствами. . Некоторые из шейхов ИГ даже не совершали намаз.

Исламское государство — первая структура в исламском мире, которая провозгласила, что умеренный, не поддерживающий ИГ мусульманин — хуже неверного и его надо истребить в первую очередь. Никогда до этого и никогда после этого никто не осмеливался провозгласить врагами мусульман других мусульман. Даже шииты, хоть и считались заблудшими, но все равно самые радикальные группы считали, что их надо наставить на путь истинный, привести к истинному исламу, но не убивать. И только ИГ провозгласило, например, истребление шиитов более важной задачей, чем нападения на неверных.

Но риторика ИГ, в которой отчетливо слышался отзвук ленинских речей, который был мастером разъединяться, отлично легла на иракскую почву. Ирак был искалечен гражданской войной 2005–2008 годов, в которой в межконфессиональной резне погиб миллион человек — каждый тридцатый житель Ирака. Она отлично легла и на сирийскую почву, где алавитское меньшинство столковалось с Ираном и доминировало над суннитским большинством. Оно пришлось по душе суннитам Ирака, которые испытывали угнетение от действий иракского премьер-министра, шиита Нури аль-Малики, и готовы были начать новую гражданскую войну. Все эти люди услышали в речах лидеров ИГ то, что думали они сами, но боялись выйти из ислама, сказав. Оказалось, что можно убивать мусульман и оставаться при этом мусульманином.

Исламское государство не появилось на пустом месте, просто оно говорило людям то, что они хотели слышать. Оправдывало то, что они давно хотели сделать. И привнесло в безумие восточной войны хладнокровную жестокость европейской расовой и этнической чистки.

В Исламском государстве — в отличие от Аль-Каиды — было легко продвинуться, будучи не арабом. Исламский террор до ИГ был ведь… вещью для своих. В Аль-Каиде, например, все позиции шейхов были за арабами, считалось вообще, что единственный способ изучить Коран — это изучить его на арабском, а русский перевод, например, и не Коран вовсе. Исламское государство решительно с этим покончило… в каком-то смысле это учение стало подобием протестантизма в христианстве. ИГ с самого начала адресовало свои призывы людям, говорящим не только и не столько на арабском, сколько носителям русского, английского, немецкого, французского языков. В период наибольшего могущества в Ракке было особое бюро переводов, там переводили пропагандистские материалы на тридцать языков. Вот почему Миша Иванов недолго задержался на позиции рядового бойца: узнав, что он служил в десанте, его поставили сначала на отдельную группу гранатометчиков, потом доверили целый исламский полк. Сержант ВДВ стал полковником армии Исламского государства.

Здесь он нашел то, что всегда искал. Истинную веру. Веру, не подлежащую никакому сомнению. Книгу, где написано, как поступать в любой жизненной ситуации. Товарищей, стремящихся к высшей цели и готовых отдать жизнь за Аллаха…

Абу Мусса аль-Амрики. Его заместитель. Бывший сержант морской пехоты США. Они должны были сражаться друг против друга в войне, безумной и бессмысленной, как и все войны, ведущиеся куфарскими правительствами, — но здесь стали братьями и обнаружили, что между ними нет различий, что они понимают друг друга лучше, чем любой кяфир. Погиб в Ракке под бомбовым ударом своих же, американских самолетов. Он был еще жив, когда Абу Абдалла вытащил его из руин. Последнее, что он сказал, было — я сейчас увижу Аллаха…