Александр Тамоников - Лесная армия [litres]

– Вы знаете, кто такая Ева Браун? – спросил Фихтнер.

– Знаем, – кивнул Кольцов. – И догадываемся, на какие жертвы ради нее пойдет фюрер. Когда назначен прорыв?

– Сроки постоянно откладывались, никак не могли все организовать и наладить взаимодействие. Точно сказать не могу, но офицерам поступил очередной приказ привести солдат в готовность послезавтра, к четырем часам утра…

– Все, уходим, – заторопился Павел, – засиделись мы что-то. Вам придется идти вместе с нами, герр Фихтнер. Уж как-нибудь постарайтесь. Можем срубить вам что-то вроде костыля.

– Подождите… – у немца дрогнул голос. Смертельная бледность заливала лицо. – Не надо, прошу вас. Вы прекрасно понимаете, что я не дойду. Гнать меня бесполезно – нога повреждена. Вы со мной только время потеряете. Я закончил свою войну, хватит. Все, что я рассказал, – чистая правда, добавить мне нечего. На допросе я буду бесполезен. Прошу, как офицер офицера – дайте мне пистолет с одним патроном…

Оперативники изумленно смотрели на немца. Вот уж модное поветрие в этом сезоне… Немец, не мигая, смотрел майору в глаза. Он все уже решил и теперь хотел достойно уйти.

– Я не буду в этом случае предателем, моя семья не пострадает…

«А ведь он прав, – подумал Кольцов, – мы потеряем уйму времени, а ничего нового не услышим. Столько километров тащить его до машины?»

– Вы уверены, герр Фихтнер? – как-то зябко стало в позвоночнике.

– Да, очень вас прошу. Я оказал вам услугу, а вы окажите мне. Я не буду долго драматизировать.

Павел покосился на Безуглова, кивнул. Тот поколебался, извлек «ТТ», загнал патрон и патронник и вынул обойму. Цветков достал на всякий случай свой пистолет. Кто его знает, этого истинного арийца…

Фихтнер сдержанно кивнул, осторожно взял пистолет, приставил к подбородку, зачем-то закрыл глаза и выстрелил.

«Газик» стоял в безлюдном переулке в квартале от штабных строений. Ночь была в разгаре. Несколько минут назад по тротуару прошел патруль, не заметил автомобиль за мусорной свалкой.

Павел посмотрел на светящиеся стрелки. Два тридцать ночи. Обратная дорога короче не показалась, пока добрались до машины, укрытой за оврагом, обессилели окончательно. Пока тряслись по ухабам, чтобы не уснуть, грызли сухари.

В штаб и в офицерское общежитие Кольцов решил не соваться, отправил подчиненных на разведку. Они отсутствовали уже пятнадцать минут…

Тень шевельнулась между деревьями, и через несколько секунд в машину забрался запыхавшийся Караган.

– Все плохо, товарищ майор, – сообщил он. – Дежурный говорит, что есть ордер на ваш арест. Вас обвиняют в пособничестве предателю Родины Серову. Уму непостижимо, они там что, белены объелись? Считается, что вы в бегах, вы объявлены в розыск. Хотя мы русским языком сообщили дежурному, что опергруппа в полном составе убывает на оперативное задание. Дело инициировано государственной безопасностью, руководство СМЕРШа поставлено в известность. Полковник Шаманский весь прошлый день извергал молнии, потом впал в прострацию. Можно представить, целый отдел бесследно пропал. Какой-то перевернутый мир, товарищ майор… Ордер выдан только на ваше имя, остальные члены группы пока вне подозрений. Но скоро и нас начнут подозревать в соучастии. Цветков и Безуглов остались в отделе, а я пулей сюда… Есть мысли, командир? За нас не переживай.

Желчь скопилась в горле. Этот мир действительно казался перевернутым…

– В отделе милиции осведомлены о том, что происходит в армейских структурах?

– Я не знаю, командир, – озадачился Караган, – думаю, нет. О подобных решениях не трубят на всех углах.

– Вези в отделение. А я тут свернусь у тебя за спиной… Срочно нужен телефон.

Дежурный в отделении милиции на предъявленные документы среагировал правильно. Этот парень ни о чем не знал. Поморгал воспаленными глазами, кивнул на телефон и вышел из дежурки. Надежда, что удастся связаться с Шаманским, была слабенькой, и все же это случилось! Полковник бодрствовал, очевидно, черные мысли не покидали его даже ночью.

– Кольцов! – взвился он. – Какого дьявола?! Где тебя носит?! Ты в курсе, что происходит?!

Судя по накалу страстей, никого из посторонних рядом с полковником не было. Павел облегченно перевел дыхание.

– Я знаю обо всем, Георгий Иванович. Это большая ошибка – о чем вы, разумеется, догадываетесь, но не можете этому противостоять. Внимательно выслушайте меня, а потом принимайте меры – сообщайте в штаб армии, фронта, куда угодно – хоть в Ставку Верховного главнокомандования. Непринятие мер как раз и будет настоящей изменой Родине…