Александр Ушаков - Воровская зона

Спасшего Анечку парня они повязали быстро. Через пользовавшего его врача. Но то, что оперативники услышали, потрясло даже их, повидавших в уголовном розыске виды.

Гнус страдал серьезным заболеванием крови, и два раза в месяц ему требовалась детская кровь. Высасывал он ее прямо из живых детей, которых для него похищали шестерки. Но когда Хижняк, такой была фамилия спасшего девочку парня, увидел, как «лечится» их «крестный папа», нервы у него не выдержали. Пристрелив охранника, он, не помня себя от ярости, принялся и за самого вурдалака. И, наверно, убил бы его, если бы не Анечка. Пристрелив по дороге еще одного гнусенка, а заодно и сам получив от него пулю в бок, он дотащил-таки Анечку до остановки автобуса. Куда сбежал Гнус, Хижняк не знал, но показал, что не так давно случайно услышал разговоры о готовящемся нападении на инкассаторов, возивших зарплату старателям золотых приисков в тайгу. Гнус и его компания уже давно косились на эту кассу, и их пока останавливало только отсутствие у артели денег. Под видом инкассаторов оперативники поехали в тайгу сами. Другого пути как можно быстрее выйти на этого зверя у них не было, а ждать после страшных раскопок на детском кладбище они уже не могли. Анечкина мать сошла с ума, а сама девочка, не только обескровленная, но и изнасилованная, лежала в реанимации с мизерными шансами на жизнь. По мнимым инкассаторам бандиты, как и ожидалось, ударили с двух сторон. И только благодаря чуду и пуленепробиваемым стеклам никого из оперативников даже не зацепило. Видно, кто-то крепко молился за них в тот день. Потом Баронин долго бежал по тайге за последним из оставшихся в живых бандитом. И никогда еще Баронин никого не бил в своей жизни с такой яростью, с какой молотил того гнусенка, когда, догнав, обезоружил его. И видел он перед собой не перекошенный страхом и болью кровавый оскал, а детские трупики и хохочущую с безумным взглядом Анечкину мать. И ошалевший от ужаса и боли гнусенок, взмолив о пощаде, тут же сдал своего бывшего босса со всеми его гнилыми потрохами.

Дача, куда переехал Гнус, находилась на отшибе и была окружена высоким деревянным забором. В доме, судя по доносившейся из него классической музыке, царили покой и безмятежность. Когда они ворвались в комнату и перебили охрану, Баронин подошел к лежавшему на роскошной кровати толстому человеку с отвратительным лицом и безобразно распухшими ногами и, с трудом подавляя в себе страшное желание разрядить в его омерзительную рожу пистолет, холодно сказал:

— Ну вот, гадина, мы и нашли тебя!

Гнус слабо поморщился и закрыл свои заплывшие жиром бесцветные глаза с нависшими над ними дрожащими веками.

— Если бы вы только знали, — вдруг замурлыкал он, как, наверно, мурлыкал бы над своей кровавой добычей ягуар, будь он в хорошем настроении, растянув в блаженной улыбке толстые мясистые губы, — какая это прелесть детская кровь! Особенно у девочек! Пьешь ее и чувствуешь, как в тебя с каждой каплей сила…

Раздавшиеся три выстрела прервали откровения чудовища, и он так и умолк со своей блаженной улыбкой на толстых губах. Самое действенное лекарство в мире — свинцовые пилюли, весом по девять граммов каждая, раз и навсегда избавили Гнуса от его страшной жажды.

Застреливший нелюдя Варягов, так и не проронив ни слова, положил пистолет на стол. Потом достал из кармана джинсовой куртки удостоверение и положил его рядом с пистолетом.

В комнате стояла тишина… Все почему-то сразу вспомнили, что именно ему, Варягову, и принадлежала идея с инкассаторами, что ему всего двадцать три года и что у него есть невеста, к которой он уже сегодня может не вернуться. И теперь все зависело только от Баронина. Даст делу законный ход, и Варягова — как ни крути, а преступление он совершил — ждал бы срок…

Но уже в следующую секунду все вздохнули с облегчением.

Барон и сейчас остался Бароном! И не зря его держали за «правильного» даже те, с кем он боролся!

— Что ты разложился как в бане? — крикнул он на Варягова. — А ну забирай свои причиндалы! — Баронин, положил тяжелую руку Варягову на плечо: — Ты сделал то, — спокойно проговорил он, — о чем мечтал каждый из нас… Но в другой раз думай!

Варягов не проронил ни слова, но его красноречивый взгляд все сказал за него сам.

К удивлению Баронина, Турнов воспринял смерть Гнуса как должное и даже не стал вдаваться в подробности. Застрелили так застрелили! Туда ему, гадине, и дорога! Шеф был явно доволен именно таким исходом, суд, конечно, хорошо, но куда приятнее осознавать, что тварь уже уничтожена! Да и с измучившими ГУВД страшными «висяками» было наконец покончено! На радостях шеф даже извлек из стола початую бутылку коньяку…