Уоррен Мерфи - Крутой сюжет 1994, № 02

Когда он кончил, Лена слезла с него и попыталась расслабиться, но беспокойство не прошло, а, наоборот, усилилось. Действуя скорее инстинктивно, чем осознанно, она принялась тормошить засыпающего Андрея.

— Андрюшенька, миленький, ну не спи, — она поцеловала его в плечо. — Андрю-юша!

Андрей молча повернул голову. В этом движении ясно читалось: «Ну чего же тебе еще надо?», однако Лена с упорной настойчивостью добилась, чтобы он открыл глаза.

— Поедем на дачу, любимый, а? Давай прямо сейчас.

— Ты что? — Андрей включил подсветку и посмотрел на часы. — Четыре часа ночи!

— Ну давай, я хочу сейчас!

— Лена, — взмолился Андрей, — серьезно: четыре часа ночи, я устал.

— А я хочу сейчас, — голос Ленки дрогнул и в нем послышались слезы, — давай, пожалуйста. Ну я тебя очень прошу. — Не выдержав, она уткнулась ему в грудь и зарыдала.

— Да что с тобой? — Андрей зажег свет и сел, прижимая к себе плачущую невесту. — Лен, что случилось?

— Я так хочу! — сказала Лена, почувствовав, что он поддается.

— Мы еще хотели к твоим с утра заехать.

— Потом заедем. Мы им со станции позвоним, Андрюша, — Лена подняла на него свои красные от слез глаза, и Андрей сдался.

— Хорошо, — сказал он и стал одеваться. — Поехали.

Ленка радостно вскочила, преданно глядя на него. Андрей в который раз удивился, как меняется в постели его подруга. Из Елены Бориславской, дочери профессора, снисходительно-надменной «королевы», с ним она становилась Ленкой — преданной рабыней, маленькой и слабой, готовой выполнять любые желания своего господина. «С кем еще она была такой?» — задавал он себе вопрос, неизменно вызывавший в нем ревность и остававшийся без ответа. Но вслух спросить не решался, боясь, что «рабыня» тут же превратится в холодную «королеву» и останется ей навсегда.

— Двадцать минут тебе на все, — сказал он, застегивая штаны, — собирайся, я буду ждать тебя в машине.

— Я люблю тебя! — она обняла его за шею и еще полминуты была почти тишина.

Андрей спустился во двор, где стояла машина, подогнал ее к парадному и стал прогревать мотор. Ленка появилась минут через десять, полностью одетая, с сумкой в руке, что было на нее совсем не похоже. Обычно она опаздывала минут на пятнадцать — это была ее стабильная норма — заставляя себя ждать и потом с гордым видом подставляя щечку для поцелуя, словно оказывая великую честь, одаряя такой наградой. Но Лена была женщиной во всем, настоящей женщиной, и за это Андрей ее любил. Кроме того, она принадлежала к семье Бориславских, связями которой не стоило пренебрегать.

Андрей привычным жестом распахнул дверцу, принял сумку с вещами.

— Поехали, — произнесла Лена, даже не удостоив его поворотом головы, но Андрей понял, что она чем-то напугана, причем напугана очень. Иногда на нее находило, и было трудно понять причины ее странных поступков. Лена была женщиной таинственной и непонятной.

Если бы Андрей знал, что своей оперативностью спасает себя, ее и еще неродившегося ребенка, он остался бы доволен.

Гетц нажал на кнопку звонка. Потом еще раз. В квартире была тишина. Андрей мог спать, но мог и уйти на работу. Во втором случае ожидание было бы лишь потерей времени. Гетц не стал ждать.

Сокрушительный ой-цуки вынес дверь, расщепив пополам косяк, на котором было укреплено два замка. Гетц прошел в комнату. Пусто. Он посетил ванную и туалет. Тот же результат. Значит, ушел на работу. Самое время, если учесть, что у него могли быть неотложные дела. Гетц пару раз бывал у него в офисе и знал, как туда добираться. Было раннее утро, уже начинал ходить транспорт.

Дом был большой, двухэтажный. Он достался от отца, и Андрей любил бывать в нем. Небольшая деревня находилась в получасе езды от города, в достаточно уединенном месте, чтобы по ночам не будил шум от проходивших электричек. Андрей отогнал машину в гараж, представлявший собой сарай, оборудованный ямой и прочими полезными для автолюбителя приспособлениями. Лена сняла замки и вступила в пыльную прохладу веранды.

— Как здесь хорошо, — сказала она. — Андрюша, принеси воды, надо убрать.

Пока он ходил к колодцу, Лена нашла тряпки, через тридцать минут гостиная и обе комнаты на первом этаже были приведены в божеский вид. Оставаясь наедине с Андреем, она превращалась в хозяйку. Ей нравилось убирать, нравилось готовить обед и мыть посуду. Она любила его и старалась доказать свою преданность, как могла, но только в его присутствии, чье-либо другое могло оказаться смертельным для имиджа «светской дамы», который она поддерживала изо всех сил.