Уоррен Мерфи - Крутой сюжет 1994, № 02

— Мистер Фелтон.

Фелтон и Джимми направились к дверям, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих. Джимми остановился возле дверей, когда Фелтон вошел. Джимми стоял как часовой и обводил холодным взглядом серых глаз всех присутствующих в комнате. Фелтон шел к концу длинного стола из красного дерева, за которым сидел франтоватый джентльмен перед шахматной доской. Его дружелюбные карие глаза были глубоко посажены на твердом и величественном римском лице. На его руках был прекрасный маникюр. Длинные, седеющие на висках волосы были зачесаны на левый пробор. У него были полные чувственные губы, хотя во всем облике не было ничего женоподобного. Позади него, на стене, висела фотография дородной женщины и восьми детей, его семьи.

Фелтон поискал признаков старости на лице, дрожи в руках или немощности в движениях тела. Ничего этого не было. Виаселли был по-прежнему сильным человеком.

— Какой ход ты бы сделал, Норман? — спросил Виаселли. Его голос был обычным, все с тем же великолепным оксфордским произношением.

— Если бы я понимал в шахматах, я бы сказал тебе, Кармин.

— Ты был бы стоящим противником, если бы умел играть.

— У меня есть другие игры.

— Тебе нужно было родиться итальянцем.

— А тебе нужно было быть евреем.

— Это не самое худшее. — Теплая улыбка появилась на лице Виаселли. — Я никогда не мог понять твоей любви к южанам.

— Какой любви?

— К этому Джимми из Техаса.

— Это просто мой человек.

— Просто? Мне так никогда не казалось.

Фелтон положил руку на стол.

— Так с кем мы сражаемся?

— Я рад, что ты сказал «мы», Норман. — Виаселли тихо хлопнул в ладоши. — Я рад, но пока ничего не знаю. Комиссия из Сената приезжает в наш район через две недели. Мы находимся под наблюдением уже на протяжении пяти лет. Методы изменились. Ты сам заметил. Расследования ФБР закончились бы в суде. Но эти пять лет со снующими повсюду людьми не закончатся в суде.

— Ты хочешь сказать, что Сенат проводит расследование?

— Да. Сенат сейчас работает на Востоке и скоро будет здесь. К тому времени вокруг нас появится еще больше людей, сующих нос в наши дела.

— Они подбираются все ближе.

— Думаю, да. Но в этом есть что-то странное.

Щеки Виаселли покраснели.

— У нас появился новый противник, — сказал он. — Я не знаю, кто он. А ты?

— Я смогу узнать за пару дней.

— Хорошо. Я тоже хочу это узнать. Теперь ты можешь вернуть Тони.

— Может быть.

Кармин замолчал. Это было то молчание, которое выразительнее слов. Так было и двадцать лет назад, только тогда у Виаселли не было штаб-квартиры в отеле «Роял-Плаза».

Это было на задворках бакалейной лавки, которой управлял отец Виаселли. Вместо шахматной доски с фигурами из слоновой кости, Виаселли сидел тогда за обыкновенной деревянной доской и передвигал деревянные фигуры, когда вошел Фелтон. В комнате жужжали мухи. Виаселли поднял взгляд.

— Садись, — сказал он. — Я хочу поговорить о деньгах.

Фелтон остался стоять.

— Что может знать о деньгах жалкий служащий банка?

Виаселли передвинул пешку.

— Я знаю, что идет война. Я знаю, что их надо много. Я знаю, что у тебя их не так много.

— У меня их достаточно.

— Две тысячи долларов? Разве это достаточно для ловкого еврея?

— Это больше, чем может сделать глупый итальянец.

Виаселли передвинул слона.

— Сегодня — да. А завтра?

— Альфонс не позволит тебе делать больше. Одной крови вы или нет, он не доверяет тебе. Я слышал это.

— А если Альфонс умрет?

— Его место займет Глакомо.

— А если умрет Глакомо?

— Луис.

— А если умрет Луис?

Фелтон пожал плечами.

— Не так просто убить стольких.

— А если умрет Луис?

— Придет кто-нибудь другой.

— Кто?

— У кого есть деньги.

— Флаерти может сменить его?

— Нет, он не дорос.

— А как насчет меня?

— То, что твоя фамилия заканчивается на «и» не значит, что тебе удастся прибрать все к рукам.

Виаселли передвинул коня.

— Хорошее начало, — сказал он и поднял глаза от доски. — Послушай, что же ты за еврей, если все время работаешь на кого-то?

— Ты хочешь, чтобы я работал на тебя?

Виаселли передвинул королеву. Дело близилось к мату. Он продекламировал:

— Ты убиваешь Альфонса. Ты убиваешь Глакомо. Ты убиваешь Луиса. Потом…

— И что же потом? — спросил Фелтон.

— Кто потом решится убить тебя?

— Ты.

— Как? У тебя единственного есть сила. Только у тебя есть мозги. Весь синдикат будет дезорганизован.