Алексей Суконкин - Небесный щит. Часть 1. Спутник

И все закончилось тоже в одно мгновение. Остатки «Робинсона» догорали на земле. Черный дым столбом поднимался в небо. Люди по кустам моргали от такого скоротечного развития событий. Гриша Ломакин не шевелился.

Бойко подбежал к контрразведчику, и повернувшись к Лунину, вдруг скрестил руки:

— Готов. На глушняк…

— Началось, — сплюнул в досаде Дима. — Погиб случайно, а мне потом предъявят, что кто-то из нас его завалил… — сказал он это тихо, чтоб особенно никто и не услышал. — А так все хорошо начиналось…

— И не говорите, — раздался сзади голос.

Дима обернулся. Шайба заправлял в пулемет новую ленту:

— Товарищ майор, — Андрей Широков выглядел смущенным: — А нас не заставят платить за сломанный вертолет?

— С чего ты взял?

— Вообще-то мы, насколько я помню, поехали проверять охрану подводных лодок, а вертолет в задачу не входил.

— Когда я приказал открыть по нему огонь, вертолет, таким образом, вошел в задачу… — попытался отшутиться Дима, но вдруг понял, что старшина не шутит.

— Значит, боевые мне выплатят в полном объеме? — старшину, вероятно, волновал именно этот вопрос.

— В полном, — кивнул Лунин, глядя на то, как несколько разведчиков окружили тело погибшего майора.

— А, ну тогда я спокоен… — Шайба широко улыбнулся.

— Иди, помоги Ломакина на машину погрузить, — Дима шевельнул рукой в сторону погибшего.

— Есть, — кивнул старшина, и, повесив пулемет на ремень за плечо, пошел к столпившемся у трупа бойцам.

Нужно было уходить с этого места, и как можно быстрее. Погибшего погрузили на площадку автокрана, и колонна на максимально возможной скорости ринулась по намеченному маршруту.

Помощник президента Алексей Шестаков прибыл в Лунги обычным пассажирским рейсом. Лихому это показалось странным, ведь по устоявшемуся мнению, которое разделял и сам генерал, персоны такого уровня обычно не участвуют в каких-то потайных делах, но как бы там ни было, Шестаков предпочел чартеру рейсовый самолет авиакомпании «Airways». Правда, прибыл он не один. Помимо него самого, этим же рейсом прибыли в Лунги шесть человек с приличными по объемам сумками. Двое из них поселились в гостинице при аэропорту, остальные, вместе с Шестаковым на невесть откуда взявшемся микроавтобусе убыли в неизвестном направлении. Это еще больше насторожило генерала. Разворот событий перестал им контролироваться, и это его весьма заботило — Лихой привык знать все или почти все о тех делах, которые ему поручались. Ведь он был уже далеко не мальчишка — лейтенант, которому ставят задачу без разъяснения всей ее стратегической сути. Лихой занимал достаточно высокую должность в Главном Разведывательном Управлении Генерального Штаба, имел допуск к самым страшным тайнам государства, время от времени участвовал в очень серьезных стратегических мероприятиях, а тут дело как-то незаметно начало перетекать из его рук к каким-то гражданским…

Почему-то он сразу подумал, что поток российских граждан, пребывающих в Сьерра-Леоне и Либерию, последнее время значительно возрос — даже по одному этому факту можно было сделать вывод о том, что в этих странах замышляется что-то серьезное. Такой мысли способствовал и внешний вид людей, за последние несколько дней прилетевших в аэропорты Лунги и Монровии. Все они были как на подбор — спортивного вида, собранные, уверенные в себе. Лихой понимал, что стратегические мероприятия проводятся (для пользы дела) не какой-то одной службой, а взаимосвязанными действиями нескольких ведомств. И вопрос не только в создании здоровой конкуренции, но и в том, чтобы задействовать наиболее эффективные органы на наиболее ответственных направлениях: если у спецназа лучше всех получаются ликвидации, то пусть он этим и занимается, а, к примеру, если Министерство Иностранных Дел лучше всех держит руку на пульсе внутренней политической жизни страны — пусть МИДовцы и рулят политической составляющей переворотов. Наверное, смешно бы выглядел работник МИДа с противотанковым гранатометом в руках, лежащий в каких-нибудь кустах в ожидании машины премьер-министра разрабатываемой страны, или громила-спецназовец, организующий предвыборные политические дебаты между им же созданными политическими партиями…

В общем, по всему чувствовалось, что перемены грядут. И весьма важные. Хоть Эдуард и владел кое-какой информацией по предстоящим задачам, тем не менее, он все равно ощущал себя слепым котенком.