Илья Бушмин - Взрывная волна

Он опустил руки, спрятав их под бедра. Пусть его опознают по отпечаткам пальцев. Нужно спасти руки.

— Пошли вы в задницу, ублюдки, — выдохнул он и зажмурился. Сейчас будет взрыв. Его голову разметает на тысячу кусков, которые будут собирать по всей парковке. Но его тело смогут опознать.

Его будут хоронить в закрытом гробу. Шелли и Кэрол никогда не увидят его лица. Его вообще никто не увидит. Его лица просто не будет.

Зато не пострадает больше никто.

Но взрыва не было. Браун стал понимать это через несколько секунд, показавшихся вечностью.

Взрыва — не было.

Отгоняя призрачную надежду, он хрипло процедил:

— Жми на кнопку, ублюдок. Порадуй себя.

Браун задержал дыхание и сжался, прощаясь с жизнью.

Взрыва — не было.

Хранилище находилось прямо над ним. Мертвая зона. Сигналы сотовых телефонов здесь не действуют. Толстые стены хранилища.

Браун выдохнул. Его била легкая дрожь. Неуверенно достал из-под бедер свои руки. Ладони тряслись.

Взрыва не было.

Сзади раздался сигнал, в замкнутом помещении парковки показавшийся громогласным. В зеркале заднего вида Браун увидел патрульную машину, которой вставший в проезде Браун мешал проехать.

Браун сжал зубы, стараясь унять дрожь в теле. Ему придется говорить — и делать это так, чтобы не пришлось повторять.

Патрульная машина посигналила снова. Браун поднял слабую руку, приказал ей действовать. Нажал на клаксон, «огрызаясь».

Из патрульной машины вышел коп в форме. Хмурясь, шагнул к машине Брауна. Медленно поворачивая голову, Браун нажал на кнопку на дверце. Стекло с шуршанием опустилось.

— Мы не можем проехать. Все в порядке?

Патрульный заглянул внутрь. Совсем молодой парень, явно недавно из академии. Браун смотрел ему в глаза. А еще на патрульного смотрел зрачок камеры двухдюймового алюминиевого ошейника, обхватывавшего шею Брауна.

— Матерь божья, — выдохнул патрульный, бледнея и широкими от ужаса глазами пялясь на ошейник.

— Зови саперов, — процедил Браун, стараясь говорить твердо. — Никого не пускать на парковку. На мне фунт взрывчатки С-4. Зови чертовых саперов…

Патрульный бросился бежать к выезду, к посту копа, охранявшего въезд на парковку.

Браун все еще ждал взрыва. Если сигнал все-таки есть, если ошейник выступает усиливающей антенной… Его «Жми на кнопку, ублюдок. Порадуй себя» главарь мог пропустить мимо ушей. Но патрульного и призыв звать саперов — уже нет.

Взрыва не было.

Пронесло.

Команда саперов в защитной одежде спустилась на парковку и расположилась за поворотом. Две бетонные стены надежно уберегли бы их от взрыва. С ними был Тирни, Браун видел пару раз его встревоженную физиономию, выглядывающую из-за угла. Один из саперов выдвинулся к Брауну. На его шлеме была закреплена миниатюрная камера.

— Не двигайтесь, сэр.

Браун даже не пытался это делать — каждое движение приносило целый букет болевых ощущений во всех частях тела, в первую очередь в мошонке. Сапер забрался в салон через пассажирскую дверцу. Браун зажмурился, потому что сапер светил фонариком ему прямо в лицо.

— Здесь телефон, — передавал сапер основной команде за углом. — Он утоплен внутри, ни проводов, ничего.

Значит, вырвать телефон было бы плохим вариантом, подумал Браун.

Через четверть часа все было кончено. Сапер, изучив соединительный механизм, благодаря которому ошейник застегивался, обнаружил проводок и клемму. «Если ты попытаешься снять ошейник, он взорвется». Так оно и было, главарь не блефовал. Сапер со всеми предосторожностями отсоединил проводок и клемму от контакта. После чего, не найдя других ловушек, просто расстегнул механизм и снял ошейник с Брауна.

Выползя из машины, Браун поплелся к углу, чувствуя, как силы покидают его — ноги едва слушались. Его подхватили какие-то люди, в защитных костюмах и без. К ним бежали несколько типов в одежде парамедиков. Все перед глазами плыло как в тумане.

Но Браун был жив.

Его сразу же доставили в больницу. Врачи сделали несколько снимков и изучили все травмы. Голова почти не пострадала. Трещины в трех ребрах грудной клетки. Брауна больше беспокоили детородные органы. У него были изолированные гематомы мошонки, но как оказалось, ничего катастрофического. Болевые ощущения могут продолжаться до двух-трех недель, предупредил доктор. Он был уверен, что тварь на складе банды сделала его евнухом. Брауну хотелось расцеловать доктора. Вполне возможно, виной тому были болеутоляющие уколы.