Андрей Ильин - Победитель должен умереть

Но есть что-то ещё… Что-то знакомое, словно он его раньше где-то видел. Но где?.. Когда?.. Нет, вряд ли… Ладно, проехали.

— Прошу пройти за мной.

И голос… Тоже какой-то, как будто он раньше его уже слышал. Или мерещится? Что за мистика?

Вошли в небольшую с закрытыми ставнями комнату.

— Мне сообщили, что я поступаю в ваше распоряжение.

Гость утвердительно кивнул.

— Могу я узнать о цели вашего визита?

— Галиб, — коротко ответил визитер. — Меня интересует Галиб.

— Что конкретно?

— Всё. Кто он, откуда, его характер, контакты, друзья, враги. Полное досье.

Значит, всё-таки Галиб… Ну да, он нынче в цене, всем его подавай! И чужим, и своим. И что про него рассказать? Что Галиб — это не человек, а вылепленный из подручных материалов образ? Болван, изображающий то, чего в действительности нет. Набор предметов и актёрских приёмов, создавших облик удачливого террориста — платок на физиономии, очки, чётки, кинжал, привычка шлёпаться в кресло, не оглядываясь, готовность рубить руки, уши и головы, а внутри — пустота. Так они об этом знают. Только всё равно считают, что хоть он и «болван», но не из последних. А он — из последних. Из самых. Из тех, у кого ни кола, ни двора, ни ишака во дворе.

Да и о чем говорить, когда этот Галиб не тот, что был вначале, а совсем другой, в его шкуре, а тот, первый, игравший его роль, уже давно в песке ящерок кормит. А этот со скамейки запасных в игру вброшен. Как в хоккее.

Как всё это объяснить? И стоит ли объяснять? Ведь люди слышат то, что хотят услышать, а не то что есть в действительности. Они этот вымышленный персонаж всерьёз восприняли, потому что подошёл он им. Всем. Вписался в их планы. И никто теперь легенду разрушать не хочет. Вцепились мёртвой хваткой так, что не оторвать.

Такая вот вилка! Выдуманный персонаж, который, переиграв авторов, стал жить своей жизнью. Кукла, вытесанная из сучковатого чурбака, превратившаяся в Буратино, который знает, где находится нарисованный на холсте очаг! Лишить людей такой сказки жалко, но и дальше её сказывать невозможно.

— Галиб никто. И звать его — никак.

— То есть?

— Он чистый болван без всяких примесей. Он не может использоваться в серьёзной игре. Его потолок — зачистка террористов. Для этого и был создан.

— Позвольте это решать нам.

— Вам?

— Хорошо, Первому. Галиб переходит в его прямое подчинение.

— И кто с ним будет работать?

— Вы. Ваша организация. Он ваша креатура. Но каждый его и ваш шаг вам придётся согласовывать.

Интересный поворот. Хочется возразить. И есть что возразить.

— Боюсь, он провалит всё дело.

— За провал спрос будет с вас. Если я не ошибаюсь, вы находитесь в подчинении Первого?

— Да.

— Ну так подчиняйтесь!

Прав Серёга — самих себя они через Галиба переиграли. И теперь задний ход легко не дать. Но всё-таки забрать Галиба сразу под себя они не решились после тех памятных событий. Правда, от этого не легче.

— Прошу дать мне информацию по Галибу. Я жду!

Московский гость внимательно взглянул на собеседника. И ещё раз взглянул. Как-то не так, без эмоций, оценивающе… И тут что-то срослось, замкнуло, соединилось. Какой-то жест или интонация, или взгляд. Или просто интуиция. Или память, которая долго тасовала, сличала, сравнила образы, тот и этот, и свела их воедино. И они совпали, сошлись, как две половинки яблока, соединились в одно целое. И всё стало понятно и очевидно. Хотя невозможно было поверить. Не хотелось верить! Не может быть! Ну, не может…

— Ты…

— Что я?

— Это ты?!

— Это я. Тот, кто должен обеспечить ваше пребывание…

— Заткнись! Сукин сын! Не забалтывай меня! Это ты!!!

Узнал. Всё-таки узнал, несмотря на грим, расплющенный нос, набитые подкладками щеки, линзы, другие жесты, иные мимику, походку… Впрочем, должен был узнать, не мог не узнать, потому что не прохожий, не постовой полицейский, а профессионал-телохранитель, натасканный на опознание рож. Если бы мимо проходить, может быть, и проскочило, но когда общаешься накоротке, в двух шагах, то рано или поздно… Узнал.

— Давайте считать, что это не я, а мой брат-близнец.

— Близнец?! Однояйцевый! Ты не близнец, ты… Ты…

Эк его разобрало! Хотя встретить ожившего покойника малоприятно. Похоронил, отпел, забыл и… на тебе! Теперь уж чего, теперь прятаться глупо. Можно встать, пройтись, повернуться. А ещё я в профиль неплохо выгляжу. Улыбнуться приветливо, мол, рад встретить здесь, у черта на кулижках, земляка и старого приятеля. Позволить себе чуток на нервах поиграть. Не для того, чтобы удовольствие получить — хотя приятно, но чтобы его выдержку оценить. На будущее.