Андрей Ильин - Победитель должен умереть

Разошлись, встали одинокими фигурами, настороженно оглядываясь вокруг. Чувствуя себя неуютно, потому что не привыкли быть вне строя, по одному. Привыкли везде в строю, везде вместе.

— Стой!

Замерли.

Мёртвая тишина. Только ветер тащит по песку сухие ветки. Солнце печёт в лицо. Секунды текут медленно, тревожно. И хочется уже… побыстрее!

И вдруг команда:

— Приготовиться к подрыву!

Все вздрогнули, вытянули из-под поясов провода. Зажали в ладонях кнопки взрывателей. Напряглись. По лицам, оставляя мокрые полосы, потёк обильный пот.

— Готовы? Тогда…

Пауза.

Пауза…

И команда… Та, последняя… Как удар наотмашь!

— Подрыв!

Все разом нажали кнопки. Как их тренировали — не раздумывая, не сомневаясь, не допуская паузу!.. Как в воду с обрыва!

Цепь замкнулась… Что-то зашипело, взорвалось и повалил дым. Кажется, от каждого курсанта.

Сработали вставленные в «пояса шахидов» пиропатроны. Обыкновенные пиропатроны. И больше ничего не произошло — никого не разорвало, никто не упал, никто не умер. Все остались живы. И все выполнили приказ…

Все?.. Нет, не все! В одном месте дыма не было. Был один курсант, возле которого не вился дымок. А это значит… Это значит он не нажал кнопку, как все, он испугался, он не захотел умирать. Один-единственный.

Все взгляды устремились на него.

И он опустил голову.

— Стройся!

Построились.

— Я дал вам право выбора. Каждый должен был решить для себя, готов он пожертвовать жизнью ради своего народа и Аллаха или нет. Решить — до приказа. И тогда — уйти. Просто уйти. После приказа — это уже не слабость, не трусость, это уже предательство! А за предательство нужно нести ответственность.

Курсанты подумали, что теперь им придётся наказать труса и уже, возможно, не просто бить его в лицо кулаками, а топтать ногами и, может быть, даже забить до смерти.

Они были наивны, эти юноши. Они думали отделаться легко.

— Из-за него, — указал пальцем инструктор, — из-за его трусости вы все будете подвергнуты новому испытанию, потому что каждый из вас должен отвечать за всех! Вы «братья», и проступок одного ложится тенью на всех остальных. И отвечать придётся всем. Снять пояса!

Пояса сняли, сложили горкой.

— Сбор через двадцать минут. Разойдись.

И все разошлись. Все — в одну сторону. А тот, кто струсил в другую. Потому что остался один.

Через полчаса они стояли подле знакомого стола. На котором, рядком, были разложены пояса. Но уже не те, другие. Хотя точно такие же.

Прозвучала уже знакомая команда:

— Надеть пояса.

Надели. Привычно затянули ремни. Встали в ряд. Два десятка воинов Аллаха, рассчитанных на одну атаку. Всего одну, но возможно, более разрушительную, чем если идти на врага с автоматом наперевес.

— Занять исходные!

Пошли, потянулись на полигон.

— Разойдись! Дистанция пятьдесят метров!

Разошлись в стороны. Встали.

— Шире… Шире!..

Отошли подальше друг от друга.

— Приготовиться!

Вытянули провода. Зажали в ладонях взрыватели. Замерли. Испуганные, злые, с надеждой в душе.

Пауза…

И та самая команда:

— Подрыв!

Вдавили кнопки… И… раздался взрыв! Потому что должен был раздаться!

Все инстинктивно присели. Кто-то прикрыл ладонями уши. Кто-то упал, отброшенный взрывной волной. Кто-то, не сдержавшись, закричал. Потому что хоть они и были воинами и смертниками, но, по сути, были детьми.

И все оглянулись.

И увидели…

Там, где только что стоял один из них, поднимался, рос и вытягивался вверх столб дыма и пыли. Во все стороны летели и шлёпались на землю какие-то ошмётки. Фрагменты разорванного в мелкие куски тела. Катилась мячиком по земле оторванная, обезображенная, разбитая голова. Закреплённый на животе пояс разметал человека, разбросал его на десяток метров вокруг.

Убитый был ни в чем не виноват. Он выполнил свой долг! Виноват был другой, тот кто выжил. Который струсил и подвёл всех под новое испытание. Под смерть! Его они считали виновником трагедии, одного его, а не инструктора, надевшего на них пояса со взрывчаткой. И не Галиба, придумавшего такое испытание.

— Привести себя в порядок. Построение через час!..

Через час в строю стояли уже не мальчики. Уже никто не улыбался и ничего из себя не изображал. Инструктор прошёл вдоль шеренги, испытующе вглядываясь в каждого. И снова на столе лежали пояса. Точно такие же…

— Приготовиться к повтору упражнения… Пояса надеть.

Надели.

Пауза…

Долгая. Страшная. Чтобы можно было осознать, испугаться, спасовать… Момент истины.