Николай Стародымов - Зульфагар. Меч калифа

Подчиненные ничего спрашивать не стали — он командир, ему виднее.

— Давайте-ка продолжайте! — махнул Хамлаев остальным. — И ты подключайся! — крикнул остановившемуся Арсену, который, наклонившись вперед и опершись ладонями о колени, все никак не мог отдышаться после такой пробежки. — Потом отдохнешь… А ты иди сюда, — отозвал он Каландара.

Тот дотащил до машины очередной труп, уронил его на землю и, вытирая рукавом пот со лба, торопливо направился за Зульфагаром, который отошел чуть в сторону.

— Что такое?

Шанияз чуть помедлил с ответом. Нелегко было произнести роковые слова. И хотя он знал, что все равно произнесет их, начать было трудно.

— Так что? Время поджимает… — нетерпеливо напомнил Каландар.

— У русских уже, наверное, поднялась тревога… — начал-таки, хоть и издалека, Хамлаев.

— Да уж скорее всего… — согласился Каландар. — Тем более нужно спешить.

Шанияз делал вид, что размышляет вслух:

— Всем вместе нам спастись будет трудно.

— Это точно, — согласился Каландар, хотя никак не мог понять, куда клонит командир. — Если догонят — враз обе машины накроют… И что ты предлагаешь?

— Нужно разделиться, — решился Зульфагар. — Тогда хоть у кого-нибудь из нас будет шанс прорваться к нашим.

В этом был резон, признал Каландар. Он промолчал, выжидательно глядя на Хамлаева.

— Давай так, — преодолев первичную моральную преграду и начав говорить, Шанияз немного успокоился, рассуждал теперь четко и уверенно. — Ты забираешь ребят, — кивнул он на убитых, — и дуешь прямиком к границе. А я постараюсь увести вертолеты, если, конечно, они появятся, за собой. Мне самому будет оторваться легче. Ну а у тебя, соответственно, больше шансов проскочить…

Каландар, выслушав план командира, подвоха не почувствовал.

— А если «вертушки» рванут все-таки за мной? — деловито спросил он.

— Я специально задержусь вон за той скалой, — махнул рукой Хамлаев в сторону, куда уехал сбежавший «уазик». — Когда услышу, что они летят, поеду по дороге, да так, чтобы побольше пыли поднять… Да еще популяю по ним… К тому же они мнят себя слишком умными и решат, что мы не такие дураки, чтобы рвать когти прямо к границе. Они сначала тут по округе пошарят… Пока они разберутся, пока то да сё, у тебя будет шанс оторваться.

Звучало убедительно.

— А ты как же? — дрогнувшим голосом спросил Каландар.

— Да уж как-нибудь прорвусь, — с облегчением (разговор пошел в выгодном русле!) отозвался Зульфагар. — В крайнем случае машину бросим, а без нее в горах, сам знаешь, от “вертушки” спрятаться проблем нет… Главное — у меня с собой не будет трупов, а потому налегке и скрыться легче… Так что давай-ка по-быстрому загружайся — и вперед!

Растроганный таким благородством командира, Каландар на прощание сжатым кулаком в потрепанной, испачканной кровью Зангара, перчатке слегка стукнул его в плечо и побежал к боевикам, которые заканчивали забрасывать в кузова джипов мертвые тела.

— Так, ребята, все трупы быстренько перегрузить в одну машину!.. — скомандовал он.

— Зачем?

— Так надо. Без вопросов, быстренько!..

Командир группы спецназа «Мстители ислама» капитан Шанияз Хамлаев некоторое время смотрел ему вслед. Потом что-то проговорил сквозь зубы и поспешил за ним. Все получилось именно так, как он того хотел. Однако облегчения Зульфагар не почувствовал. Он знал, что благодарный взгляд товарища, которого он только что обрек на смерть, ему не забыть никогда.

Так увеличь мою правоту, о Аллах, ты же видишь, что я избрал правый путь и действую Тебе во благо! А по этому пути не всегда возможно идти ровно, не спотыкаясь…

Аллах акбар!

Калюжный — Соломатов — тревога — трагедия

Константин Калюжный с откровенным удовольствием взял свою большую, с отколотой кое-где синей эмалью, кружку, плотоядно облизнулся и, затаив дыхание, крупными глотками протолкнул в себя жидкость.

— Кгрха! — громко выдохнул он. — Клава, хорошо-то как!..

Он блаженно откинулся на обитую деревом стену предбанника. Немного подождал, что товарищ по предстоящей парилке подхватит анекдот, однако тот промолчал — громко сопел, возился с затянувшимися шнурками ботинок, которые никак не мог распутать.

Тогда Константин решил продолжить известный анекдот сам.