Андрей Ильин - Смерть оловянных солдатиков [litres]

– Хорошо, я попробую, я постараюсь, я смогу.

– Сможете-сможете. У вас другого выхода нет. Потому что если не вы, то вас. Кто-то, кто сильнее и кто не боится быть сильным и жестоким. Кого мы подыщем вам на замену. Если вы не возьмете себя в руки. Идите… многоуважаемый Галиб… Да не просто идите, а… железной поступью Победителя. Хозяина. Почти всего этого Региона.

Короче, идите пешком… С глаз долой!

В ду́ше журчала вода. Очень эротично. Там мылась обворожительная дама. И теперь она стояла голая под струями горячей воды. И можно было только представить… потому что увидеть, а тем более дотронуться было невозможно. Нельзя. Однажды он попытался, так, чисто механически, за что-то там ухватить свою «возлюбленную» и получил отказ. В форме болевого приема. Хорошо, что не удушающего.

– Не надо, – тихо сказала его «любовница». – Вот этого не надо. Я не за это деньги получаю. Спите себе спокойно.

Повезло журналисту. Не повезло журналисту.

– Может, ее лучше на мужика поменять? – попросил однажды измаявшийся беглец.

– Как? Она ведь ваша любовница. Или вы хотите ориентацию изменить? Для большей рекламы?

– Нет. Не хочу.

– Тогда терпите.

Вот он и терпел. Точнее, изнемогал. Ну нельзя же так, посадить за стол с явствами и есть не давать, по рукам шлепая. И вот теперь она там плескалась. А он здесь чего-то ждал…

Журналист встал. Подошел к ванной, прислушался. Плещется… И еще что-то напевает.

Хорошая у нее жизнь – ешь, пей, носи дорогие шмотки, получай за все эти удовольствия приличный гонорар и при этом ничего не надо делать! За такие деньги могла бы быть чуть более покладистой.

Журналист еще немного послушал, постучал в дверь.

– А побыстрее можно!

– Да, милый, я сейчас! – услышал он тонкий голосок.

Что-то там стукнуло, звякнуло, зашлепало по полу. Дверь приоткрылась. В щель высунулась очаровательная женская головка куклы Барби.

– Что такое, любимый? Что случилось?

Головка повернулась. Глазки осмотрелись. Никого постороннего не заметили.

– Зачем вы стучали?

– Вы здесь, между прочим, не одни. Вы слишком долго моетесь.

– Не нервничайте. Я сейчас.

Головка скрылась. Дверь захлопнулась.

Вначале она ему нравилась. Потому что имели место некоторые надежды. Потом нравилось, что все ему завидуют. Хотя он с того ничего не имел. Потом она стала его раздражать. Как голодную собаку сахарная кость, которую ей не дают. Тем более что на людях она всячески ластилась к нему…

Взять бы сейчас, толкнуть дверь, зайти…

Зайти он не успел. Даже в воображении, так как дверь распахнулась. Ирен выскочила из ванной комнаты как есть – голой. Но наверное, не с теми, на которые он надеялся, целями. Под мокрой подмышкой уже болталась кобура с черным пистолетом. Она метнулась к кровати, сдернула одеяло, нырнула под него, укрылась, откинулась на подушки. Крикнула шепотом:

– Идите в ванную. Закройтесь там. Быстрее!

– А что случилось?

– Не задавайте ненужных вопросов…

Журналист повиновался. Такой даме, в таком виде, нельзя было не подчиниться! Он зашел в ванную комнату, закрыл дверь, сел на унитаз. И замер…

Откуда они взялись, никто так и не понял. Машины по дороге не проходили. Общественный транспорт не проезжал. Но сработали датчики движения. И это были не собаки и не кошки. И даже не потому, что бездомные животные в Европе редкость – нет там бездомных животных, а потому что датчики были настроены на более крупную дичь.

Еще сигнал.

Еще…

Потом, на мониторах появились фигуры. Раз. Два. Три… Девять человек… Идут цепочкой, друг за другом. Вооружение – короткоствольные автоматы и, наверное, пистолеты, не исключены гранаты.

– Всем тревога!

Телохранители услышали, заняли исходные. Они знали, что делать, потому что проиграли все возможные сценарии нападения и знали все предположительные направления удара.

На подходах к дому боевики разошлись в стороны тремя группами.

– Работаем крайних правых.

В одном из ближних домов, снятом на месяц каким-то канадским туристом, на чердак быстро поднялся человек. В темном комбинезоне. Возле слухового окна стоял высокий стул. Перед ним была закреплена винтовка. Снайперская. Подтянутая к чердачной балке двумя ремнями с полочкой. Такое нехитрое приспособление позволяло крутить стволом во всех возможных направлениях. Человек быстро сел на стул, подтянул к себе винтовку, припал глазом к окуляру.

Вот они… Три фигуры.

Он тщательно выцелил крайнюю и плавно нажал на спусковой крючок. Винтовка дернулась.