Алексей Суконкин - Снайперский удар

– Ну, здорово, – кивнул офицер и, закинув окурок подальше, протянул руку. – Ищешь кого?

Шабалин пожал руку и представился:

– Павел, Барс, морская пехота, командир снайперской роты с Пальмиры, мне нужен отдел радиоразведки. Вижу, ты в теме, направишь в нужном направлении, а не на три буквы.

– Влад, Физрук, точно, я в теме. А тебе туда зачем?

– Станцию получить надо, «Иронию».

– А, вещь полезная, пошли, покажу, где отдел.

Они двинулись по территории базы, чуть не в другой конец, и на ходу разговорились.

– А правду говорят, – спросил Влад, – что снайпер в прицел видит лицо своей жертвы?

– Врут, – усмехнулся Паша, вспомнив, как ночью на элеваторе он долбил по силуэтам, особо не пытаясь высматривать лица наступающих. – Лицо видно метров до трехсот, уверенно распознать можно метров до двухсот. Обычно стреляем дальше, и там уже лица не видно. Ну, хотя у наших «тяжелых» прицелы большой кратности, там лицо видно метров до четырехсот. Но на такую дальность я своим «тяжелым» стрелять не разрешаю, нечего патроны переводить, слишком они дефицитные.

– А на какую дальность стреляете?

– Давеча почти с двух километров пулеметчика на пикапе хлопнули.

– Ничего себе! – восхитился собеседник. – А вы же там как-то считаете, как стрелять? Траекторию, там…

– Да, – Паша чувствовал себя профессором на лекции перед первокурсниками. – Превышение траектории, боковой снос, температуру, высоту над уровнем моря, угол места цели и деривацию.

– А это что такое? – не унимался Физрук. – Деривация? Девиацию знаю, а деривация?

– Ну, это снос пули в сторону в результате наложения сил в процессе ее вращения вокруг оси во время полета. Метров с четырехсот уже нужно учитывать… а что такое девиация?

– О, – глаза Влада загорелись: – Девиация это наибольшее отклонение от несущей частоты. Проявляется это в том, что ты можешь слышать сигнал на соседней частоте…

– Слушай, – Паша даже остановился. – А вы можете определить местонахождение сотового телефона?

– Можем, – кивнул Физрук. – Здесь надо, или в России посмотреть, куда жена ходит, пока муж «на работе»?

– Да не, – смутился Паша. – Я хочу на переднем крае таким образом выявлять местонахождение вражеских наблюдателей.

– Это мы можем, – кивнул Влад. – Вот, кстати, пришли. Второй этаж…

– Спасибо, – поблагодарил Шабалин своего спутника.

Оформив получение со склада «Иронии» и направив за ней Борзова, Паша направился к коменданту «тринадцатого района».

Петрович на кого-то орал благим матом и долго не хотел обращать внимание на какого-то капитана с модным «ВСС» на плече, но все же ему пришлось удостоить Шабалина своим взглядом:

– Чего вам?

– Здорово, Петрович, – улыбнулся Паша. – Не узнаешь?

– Да вас тут, знаешь, сколько через меня проходит? – честно ответил старший прапорщик. – Чего надо?

– Я с колонной пришел, завтра обратно… – начал было Паша, но Петрович прервал его:

– Крайняя палатка. Сегодня только десантники уехали. Простыни не дам.

– Да не надо, спасибо и на этом!

– Будешь должен, – кивнул Петрович, и только сейчас Шабалин понял, что свирепый комендант был не совсем трезв.

Перегнав «Тигры» и вновь обретенные БТР к «тринадцатому району», Паша определил место отдыха и уже было собирался предаться сну, как снаружи стали раздаваться какие-то несвойственные военным частям звуки, и все вышли наружу.

– Концерт какой-то, – предположил Стешин. – Ну-ка, Костя, проведай, что там…

Бурман ушел к источнику звука и вскоре вернулся:

– Концерт, точно. Анисимов поет, про вертолеты что-то.

– Кто желает, пошли, послушаем, – предложил Шабалин. – Кто не желает – на охране имущества и места отдыха.

Коля Анисимов стоял на импровизированной сцене из бомботары, в окружении персонала авиабазы, пехоты, военной полиции… еще издали доносилась его песня, ставшая своеобразным гимном ВКС России в Сирии, исполняемая под разрисованную самолетами гитару:

У ног Николая стоял пластиковый стаканчик, из которого торчал на нитке бумажный ярлычок от чайного пакетика. Время от времени Коля вытирал со лба пот, между песнями отпивая из стаканчика, и продолжал, продолжал петь… эмоционально, с чувством, надрывая голосовые связки и нещадно терзая струны.